3
— Это Мирабел Пенроуз? — Приятный мужской голос — низкий и глубокий.
— Да, это я, — отозвалась Мирабел.
— Я Пол Норланд, миссис Пенроуз.
Мирабел ждала, но дальнейших объяснений не последовало.
— Мое имя вам ничего не говорит?
— Пока нет. В другой раз, может быть, и скажет.
Пол лихорадочно подбирал слова. Как же ему представиться? «Простите, я случайный папаша вашего ребенка? Товарищ по несчастью, жертва идиотской ошибки в банке спермы?»
— Понимаете, я… Нашу связь не так-то легко описать в двух словах. Два месяца назад мы оба посетили некое заведение под названием «Наше завтра», и вы…
— Вы Арчибалд де Шателле-Норланд? — резко спросила Мирабел, нарушая одну из заповедей, которую всегда внушала своим ученикам: перебивать некрасиво.
— Я Пол Норланд, — поправил ее мужчина.
Мирабел глубоко вдохнула, собираясь с силами.
— Послушайте, ребята, почему бы вам не оставить меня в покое? Ведь я уже сказала — нет, нет и нет! Неужели не ясно?
— Угу. Вот и я так думаю, — мягко отозвался Пол.
Странно, как много голос может рассказать о человеке, даже если ты его никогда не видел. Голос Пола был теплым, спокойным и очень сексуальным — совсем не так, по мнению Мирабел, должен был звучать голос плейбоя-миллионера, занимавшегося гонками.
— Миссис Пенроуз? Вы меня слышите?
Мирабел вздрогнула и вернулась к действительности.
— Что значит — вы тоже так думаете? — с подозрением спросила она.
— Я позвонил, чтобы поздравить вас с тем, как лихо вы дали отпор старому уб… моему деду. И заодно сказать, что я вам благодарен. Боюсь, вам пришлось сражаться с ним по моей вине. Я-то ведь сдался.
— А-а-а. — В голосе Мирабел прозвучали нотки любопытства. — Стало быть, вы не хотите на мне жениться?
— Нет, хотя лично против вас я ничего не имею.
Мирабел рассмеялась. Смех у нее был легкий, звонкий и очень заразительный. Пол поймал себя на том, что пытается представить себе, как она выглядит, но вовремя спохватился. Действительно, чем меньше личного будет в этом деле, тем лучше.
— Я что-то не понимаю. Мистер Сигал сказал мне, что вы дали согласие.
— Шантаж, — коротко отозвался Пол.
— Шантаж?
— Строго между нами, дедуля контролирует мои деньги. Если я хочу их получить, — а мне они нужны позарез, — то должен на вас жениться.
— Ни фига себе!
— Прошу прощения?
— Я просто сказала «ни фига себе».
— Мне тоже так послышалось, но я ушам своим не поверил. Вы сказали «ни фига себе»?
Мирабел беспомощно хихикнула, что было уже совсем по-детски.
— Знаю, это дурацкое выражение, но я преподаю детишкам в шестом классе.
— И детишки в шестом классе говорят «ни фига себе»? А я-то думал, они употребляют другие выражения.
— Да нет, они, конечно, иной раз ругаются и покрепче, но, если я начну следовать их примеру, мне это вряд ли поможет, разве не так?
— Ну, сейчас вы не в классе, а мне уже почти тридцать, так что валяйте.
— Стоит только привыкнуть, потом уже не отучишься, мистер Норланд, — наставительно заметила Мирабел.
— Тоже верно. Тогда, может, начнете называть меня Полом? Мне было бы чертовски обидно, если бы у вас выработалась привычка именовать меня мистером Норландом.
— Вряд ли нам придется общаться в будущем.
Пол изумленно заморгал. Действительно, зачем им общаться? Что это с ним?
— Точно. Вы правы. Вы меня поймали.
— Я тоже лично против вас ничего не имею, просто мне кажется, что это лишнее.
— Что ж, держитесь и дальше своей линии поведения, и нам не придется общаться.
— Можете на меня рассчитывать, — заверила Мирабел. — А теперь всего доброго.
Пол не привык к тому, чтобы женщины давали ему от ворот поворот. Черт, он не привык и к тому, чтобы женщина отказывалась выйти за него замуж! Ему почему-то очень захотелось продолжить разговор, но настаивать было бы глупо.
— До свидания, — сказал он.
— Предложите ей миллион или даже два. Деньги вперед.
— Арчибалд, уверяю вас, ее это только обидит. Почему бы нам не попробовать уговорить Пола жениться на ком-нибудь другом, раз уж он дал принципиальное согласие? Сузен Фергюсон была бы подходящей кандидатурой.
Сам нетерпеливо покачал головой.
— Два потом хорошо, да один сейчас — лучше, — объявил он.
Эйб недоуменно уставился на своего клиента.
— Так говаривал мой дедушка Поль. Это французская поговорка, означает примерно то же, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе», — пояснил старик. — И он был прав. Надо уговорить миссис Пенроуз во что бы то ни стало.
— Она согласна, чтобы вы виделись с ребенком, и готова вписать имя Пола в свидетельство о рождении. Чего вам еще нужно?
— Она может в любой момент куда-нибудь исчезнуть. А вдруг ребенку понадобится срочная медицинская помощь, а у нее не будет денег, чтобы заплатить?
— Тогда она, несомненно, обратится к вам.
— Эйб, я хочу, чтобы ребенок рос под моим присмотром.
— Мирабел?
Мирабел сразу узнала этот глубокий приятный голос.
— Вы же сказали, что не будете больше звонить, — упрекнула она.
— Мне надо сказать вам нечто такое, о чем, как мне кажется, вам необходимо знать, — отозвался Пол.
— Что там опять? — тяжело вздохнула Мирабел.
— Он не желает отступать, Мирабел.
— Кто не желает отступать? — выкрикнула она, хотя прекрасно поняла, о ком идет речь.
— Арчибалд де Шателле-Норланд. Он теперь возглавил кампанию по обеспечению наследника династии Норландов.
— Послушайте, у меня сейчас другие проблемы и все это мне совершенно ни к чему, — взмолилась Мирабел. — Ведь беременная женщина…
— Вы нездоровы? — резко спросил Пол, вспомнив, что у нее могли возникнуть проблемы из-за его резус-фактора. Эта мысль ему совсем не понравилась.
— Физически я чувствую себя прекрасно. Просто расстроилась: моя подруга получила работу в другом штате и теперь мне придется искать кого-нибудь другого, чтобы ходить на занятия по подготовке к естественным родам.
— Не сомневаюсь, мой дед был бы счастлив составить вам компанию.
— Ваш дед может отправляться на все четыре стороны. Что он вообще за человек? Вам известно, что он нанял детектива из Огасты, чтобы разузнать обо мне? Зачем ему это понадобилось?
— Откуда вы об этом узнали?
— Думаете, что, когда у нас появляются чужаки из большого города и начинают всюду совать свой нос и задавать нелепые вопросы, мы сидим сложа руки? — парировала Мирабел.
— А-а-а, — только и сказал Пол. Однако по голосу было ясно, что его это позабавило.
