— Рад, что вы признаете меня боссом.
— Ваших подчиненных.
— В некотором роде вы ведь тоже мне подчиняетесь. Либо доставляете мне удовольствие, либо скатертью дорожка.
— Вы, наверно, хотели сказать: кафе доставляет вам удовольствие. Я же не имею с вами ничего общего.
— Только как с человеком, который решает, останетесь вы или нет.
— И вам нравится ваше высокое положение, не так ли?
— Никогда не нравилось. Я говорил об этом Тому. А теперь я его просто ненавижу.
— Из-за меня?
— Вы умеете скручивать папиросы?
— Из-за меня? — упрямо повторила она.
— Подержите руль, пока я сверну одну. — Передав ей руль, он начал растирать табак. — Да.
— Спасибо.
— Не за что. Как вы, однако, раскраснелись. И все от злости. На вашей коже гнев хорошо заметен.
— И кожа моя вам не нравится?
— Очень нравится, — улыбнулся он, — красный — мой любимый цвет.
Перед тем как свернуть на шоссе, они проехали под высокой аркой, на которой было крупно выведено название усадьбы. На трассе Джонатан прибавил скорость, и они примчались в «Мальчик-с-пальчик» всего за несколько минут до первых утренних грузовиков. Роуана еще не успела завязать фартук, а Джонатан уже кричал ей:
— Шесть стейков с яичницей. Два сандвича. Барни будет к четырем, — добавил он, заглядывая в кухню. — Ну а пока, — он сделал широкий жест рукой, — это все ваше.
Два часа спустя, проводив последний утренний трейлер, Роуана наконец смогла передохнуть. Она позволила себе подольше постоять у порога кафе на ласковом теплом ветерке и подышать свежим воздухом, хотя на кухне ее ждала гора грязной посуды.
Все это время трейлеры подъезжали беспрерывно, так же беспрерывно поджаривались бифштексы и яйца. Роуана делала сандвичи высотой с Пизанскую башню и подавала чай в гигантском чайнике, а когда подъезжало сразу несколько трейлеров, то в ход шел кофейник. Хорошо еще, что Барни оставил для нее целый холодильник сандвичей, которые он успел сделать в промежутках между приготовлением бифштексов. Роуана решила поступить так же после того, как вымоет посуду.
Но сейчас ей хотелось подольше не возвращаться в этот оцинкованный ад — так хорошо было снаружи. Вчера вечером она была слишком раздосадована и огорчена, чтобы осматривать окрестности. Сегодня ни свет ни заря Джонатан Саксби притащил ее сюда, впихнул на кухню, и она опять ничего не увидела. Но зато теперь, стоя под ярко-голубым утренним небом, она могла вдоволь поглазеть по сторонам.
Вокруг было очень красиво, хотя и непривычно. Роуана вспомнила, что субтропический Куинсленд — самый большой штат Австралии, и, несмотря на то что Укромный Уголок являлся всего лишь маленькой его частичкой, простора и тут хватало. В западной части обозреваемого ею пространства возвышались горы самой разнообразной формы: были горы-столбы, горы-шатры и горы-минареты.
Вся земля возделывалась, за исключением небольшого участка около кафе (Роуана была удивлена тем, что его оставили). Тростник, ореховые и фруктовые деревья, строевой лес и, как теперь она знала, имбирь сливались в один густой, роскошный ковер.
На шоссе было пусто, и, хотя там в любой момент могли появиться любители поздних завтраков или ранних обедов, Роуану это уже не пугало, как не пугало ее и то, что за несколько утренних часов пришлось потрудиться так же, как раньше за неделю. Не этого ли от нее добивался опекун? Завещание требовало, чтобы она ничего не меняла без разрешения Джонатана Саксби. Интересно, захочет ли он сам что-либо изменить, ведь изменения со временем станут необходимы? Как ни крути, все зависит от него, и приходится мириться с положением подчиненной, что расстраивало Роуану. Особенно досаждала ее мелочная зависимость. Улучив минутку, Роуана утром обследовала свое оцинкованное хозяйство и обнаружила, что, не считая полуразрушенного дивана, спать ей негде. Один угол можно было бы освободить и поставить туда кровать, но это заняло бы время, и главное — у нее не было кровати! Дядя Том, как говорит этот имбирный король, отсыпался в Наргано, но после этих его слов, произнесенных ледяным тоном, в Наргано она больше не вернется — лучше ляжет прямо на асфальте.
Вдруг Роуана заметила, что прямо напротив «Мальчика-с-пальчик», в каучуковых зарослях по другую сторону шоссе, начинается узкая грунтовая дорога, скорее даже просто автомобильная колея. С порога она не могла видеть, куда ведет эта полоска, а посмотреть так хотелось! Не в силах побороть искушение, убедившись, что грузовиков поблизости нет, Роуана бегом пересекла шоссе и во весь опор помчалась по колее. Эта дорога могла оказаться вроде той, по которой они вчера ехали в Наргано, и петлять несколько миль среди каучуковых деревьев, и тут!.. От неожиданности у Роуаны перехватило дыхание, и, пораженная, она остановилась: далеко внизу синим стягом развернулось море.
Она стояла, соображая, что это, должно быть, Тихий океан, а смутно различимые на горизонте сиреневые облачка — наверно, острова Большого Барьерного рифа. Несколько раз за сегодняшнее сумасшедшее утро ей казалось, что, помимо запаха жареной говядины, она чувствует еще какой-то запах — свежий, но ей и в голову не могло прийти, что это запах моря! Горы, океан, а между ними густой зеленый ковер из тростника, орехов, имбиря — как это все было прекрасно и как Роуане захотелось остаться здесь навсегда! «Но Джонатан Саксби! — вспомнила она с отчаянием. — Ведь не бифштексом единым жив человек!» Роуана знала, что, если останется в Укромном Уголке, ей придется выдерживать изматывающую борьбу со своим опекуном. Допустим, она готова пожертвовать кое-чем из того, о чем мечтала, например: официантками в накрахмаленных передниках или легкой музыкой. Но не больше! Никакие деньги ей не заменят ее мечты. И вдруг она в ужасе вспомнила: деньги! Ведь вся утренняя выручка осталась в кафе, в кассе! И Роуана со всех ног бросилась обратно.
К ее удивлению, у кафе был припаркован легковой автомобиль. Она предпочла бы грузовик, так как уже знала, что нужно водителям грузовиков и как себя с ними вести. «Хорошо бы, — подумывала она, — устроить тут для них душевые. Они будут рады, конечно, даже если времени у них в обрез». Роуана уже поняла, что работа у дальнобойщика нервная и тяжелая. Что же до водителей легковых машин, то она еще не изучила их вкусы и не знала, как далеко заходят в кафе в отсутствие хозяйки.
Слава Богу, касса оказалась цела. Роуане вспомнились гангстерские фильмы. Медленно продвигаясь в глубь кафе, она ожидала, что сейчас бандит с чулком на голове сунет ей под ребра нечто твердое и холодное. Однако на голове у человека, которого она увидела внутри, не было никакого чулка, а в руках он держал бутылку холодного лимонада. На прилавке же — стопочкой — лежали монеты.
