моим отцом.
— Мне очень жаль, но вам придется уйти. Иначе я буду вынужден вызвать полицию из-за незаконного проникновения.
— Незаконное проникновение? — Голос Морган повысился. — Ну, это круто. Представьте, что скажет пресса, когда узнает, что Генри выгнал собственную дочь.
Морган вздрогнула от того, что позади раздался сигнал клаксона, и красная «ауди» остановилась рядом с ее «хондой-аккорд». Стекло опустилось, и наружу высунулась Фэллон. В машине она была не одна. Эйден, их старший брат, сидел рядом с ней.
— Все в порядке, Дрю. Она со мной.
— Вы уверены? Ваш отец распорядился, чтобы ее не пускали.
— Я разберусь со своим отцом, — спокойно произнесла Фэллон и обратилась к Морган: — Поезжай за мной.
Морган молча кивнула, завела машину и последовала за «ауди» по ухоженной дороге. Когда они наконец остановились перед двухэтажным особняком, Морган глубоко вдохнула, оглядываясь вокруг, затем, выключив двигатель, вышла из машины и обнаружила Фэллон, прислонившуюся к ее машине. Она выглядела шикарно в джинсах, майке, сапогах до колен и длинном плаще. Морган была уверена, что наряд был дизайнерским, в то время как ее собственный — массового пошива. Хотя Дэйн хорошо платил ей, жизнь в Лос-Анджелесе была дорогой, и Морган не могла позволить себе дизайнерскую одежду.
Эйден тем временем стоял неподалеку, спокойно оценивая ее. Морган хотела, чтобы ситуация была другой, и он заключил бы ее в крепкие братские объятия.
Разве не о своей семье она всегда мечтала?
— Пройдем в дом, кажется, нам есть о чем поговорить, — сказала Фэллон, ее карие глаза были прикованы к Морган. Совсем такие же глаза, как те, которые Морган видела каждый день, когда смотрелась в зеркало.
— Ну, и зачем ты здесь? — раздался позади них резкий голос.
Морган повернулась и увидела Генри. Она не знала, как долго он стоял там, прислушиваясь к их разговору.
Ее отец неторопливо вошел в гостиную, и Морган почувствовала его негатив с того места, где сидела. Он окутывал его, как темный плащ. Генри выглядел зловещим, несмотря на то что был одет весьма прозаично: в темно-синие брюки и клетчатую рубашку на пуговицах. — Ты здесь, чтобы потребовать то, что принадлежит тебе? Разве не так?
— Папа. — Фэллон встала.
Морган наблюдала, как Генри обнял свою старшую дочь и поцеловал в щеку, но его глаза не отрывались от Морган.
Морган тихо ответила, поднимаясь с дивана:
— Я здесь потому, что пришло время вам признать меня своей дочерью.
— Не знаю, какой ложью твоя мать забила тебе голову, но я не твой отец.
— Докажите это, — заявила Морган. — Пройдите тест ДНК. Если я ошибаюсь, то публично признаю, что выдумала всю эту историю. Но если я права, вы должны…
— Я ни черта тебе не должен, — ответил Генри, подойдя к ней почти вплотную. — Кем ты себя возомнила? Врываешься в нашу жизнь, в мой дом и предъявляешь требования?
— Отойди от нее. — Эйден вскочил на ноги.
Морган оценила, что старший брат был готов защитить ее от большого злого волка, но она сама способна постоять за себя.
— Я ваша дочь. — Голос Морган сорвался. — Как вы можете так со мной обращаться?
Фэллон встала между ними и потеснила отца назад.
— Папа, пожалуйста… не делай еще хуже. Ты хоть представляешь, как расстроена мама? Я знаю, ты не святой, лучше признайся. Может быть, она сможет простить.
— Фэллон, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но мои отношения с Норой касаются только меня. Мне не нужно твое вмешательство.
— Я думаю, что все и так ясно, — горячо возразила Фэллон. — Посмотри на нее! — Пристальный взгляд Фэллон остановился на Морган. — У нее такие же глаза, как у нас, папа. Я удивлена, что не замечала этого раньше.
— Признай это, Генри! — потребовал Эйден. — Ты изменил Норе. Так же, как было с моей матерью. Будь мужчиной и признайся в том, что ты сделал!
— Не вмешивайся, Эйден, и не начинай ворошить прошлое. Мы пришли к перемирию. Оставь спящих собак лежать, сынок.
Эйден покачал головой:
— Я не позволю тебе отказать еще одному ребенку.
— Почему вы оба ополчились на меня? — спросил Генри, глядя на Эйдена и Фэллон. — Разве недостаточно того, что мой брак разваливается из-за этой девушки?
— Эта девушка виновата? — Слезы навернулись на глаза Морган. — Да эта девушка росла в бедности. У нее не было ничего — ни дома, ни друзей.
Мы кочевали с места на место, пока мать пыталась найти работу, но стареющей танцовщице из Вегаса не просто устроиться. Она обратилась к мужчинам, надеясь, что они позаботятся о ней. Они бесконечным потоком входили и уходили из ее жизни. Входили в мою жизнь и уходили из нее. А когда мужчины ушли, появились наркотики, пока окончательно не добили ее.
— Сожалею о твоем детстве. Но я тебе ничего не должен. И если любой из вас, — Генри взглянул на своих детей, — с ней заодно, тогда я ухожу, потому что для меня разговор окончен.
Морган с удивлением наблюдала, как отец, на признание которого она надеялась, вышел из комнаты. Потрясенная, Морган осталась стоять как вкопанная.
— Не могу поверить, до чего велико бесстыдство этого человека. — Эйден поскреб щетину на подбородке. — Думал, ниже ему падать некуда, но оказалось, я ошибался.
— Я должна идти. — Морган направилась к выходу.
— Подожди! — Фэллон потянулась к ее руке. — Не уходи. Дай мне немного времени, чтобы поговорить с отцом. Я смогу достучаться до него.
Эйден кивнул.
— Если кто и может, так это Фэллон. Она его любимица.
— Эйден… — Фэллон строго посмотрела на брата.
Он поднял руки в притворной капитуляции.
— Пожалуйста, останься, — мягко сказала Фэллон. — Мы можем разобраться с этим. Посемейному.
Морган фыркнула.
— Разве ты не слышала его? — Она указала на дверь. — Я не член вашей семьи. Я — никто. Так что оставьте меня в покое. Я не хочу иметь ничего общего ни с кем из вас!
Она быстро вышла из комнаты.
Когда Морган села в машину, она тяжело дышала и слезы катились по ее щекам. Она ударила кулаками по рулю.
Черт бы побрал Генри!
Почему она позволила ему так с собой обойтись? Она требовала то, что принадлежит ей по праву, но вместо этого Генри Стюарт дал понять, что не намерен признавать ее своей дочерью. Более того, вел себя так, как будто ее не существовало.
Что ж, теперь Морган перестала быть милой. Она собиралась выступить перед прессой со своей историей и рассказать малоприятные подробности о великом Генри Стюарте.
— Мне нужно немедленно тебя
