— Когда это случилось? — спросил он.
— Около месяца назад.
— Месяц назад? — быстро переспросила Бет высоким, тонким голосом. — Хочешь сказать, что он умер месяц назад? И где же ты была все это время?
— О… — Дженни вяло улыбнулась. — Мне нужно было столько всего сделать. Я продала дом и всю мебель. Оставила только самое необходимое. Я хочу сделать все, о чем он меня просил перед смертью.
— У него остались деньги? — мягко спросила Бет.
— Да, но… — Ее лицо застыло, словно маска. — Я вышла за него замуж совсем не из-за этого. Я не знала, что у него что-то было. Даже и не предполагала. Собственно говоря, я все время думала, что Бенджамин боится, как бы я его не оставила из-за финансовых трудностей. А затем я вдруг обнаружила… — Она покачала головой и стала внимательно изучать рисунок на ковре у себя под ногами. Дженни не могла признаться: «Я любила его». Для этих двух людей, единственных ее родственников, сидящих здесь перед ней, такое заявление показалось бы смехотворным, нелепым.
— Что ж, все не так уж и плохо. Так, значит, у него действительно были деньги? — Бет наклонилась так близко к Дженни, что та почувствовала дыхание кузины на своей щеке. — Я имею в виду, у него было много денег?
Молодая женщина грустно улыбнулась:
— Полагаю, с твоей точки зрения, Бет, наверное, действительно много. Мне он оставил сорок семь тысяч.
Бет не могла выговорить ни слова, казалось, ее поразила молния. Сорок семь тысяч фунтов! Мужчина оставил сорок семь тысяч этому длинному, худому, странному существу! Разумеется, она добрая, хорошая и заботливая, но что еще остается женщине в тридцать девять, которая к тому же еще так выгладит! Если бы она была хотя бы красавицей! Но с таким лицом… Это несправедливо… ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО! Бет сразу вспомнила о том, что когда после смерти матери она получила пятьсот фунтов, то и пенни не предложила своей кузине. Хотя вполне могла бы. Ведь они с Полом тогда только что поженились, и Бет считала, что это на всю жизнь. Если б она хоть что-нибудь дала Дженни! Да, но что теперь толку сожалеть об этом. Бет посмотрела на своего мужа. Он мягко сказал:
— Если кто и заслуживает немного удачи, так это ты, Джинни. Но скажи, что же он хотел, чтобы ты сделала? Ведь ты говорила, что он просил тебя о чем-то. И пожалуйста, не плачь.
Дженни сидела и тихо плакала, по ее худым щекам медленно стекали слезы.
— Он… он хотел, чтобы я наслаждалась жизнью.
— Упокой, Господь, его душу. Вот это был мужчина. У него есть какие-нибудь родственники?
— Сын. Он приехал из Америки на его похороны. Похоже, он был доволен, что я вышла замуж за его отца. Очень доволен. — Дженни склонила голову, словно сама не могла поверить в реальность всего того, о чем рассказывала. — Я думала, что он захочет оспорить завещание отца, но он не стал этого делать. Он действительно выглядел довольным. Ему досталась точно такая же сумма, но ему ничего не нужно. Сын Бенджамина сам оказался весьма богатым человеком. У него свой собственный большой мясокомбинат. Он вдовец, и детей у него нет. — Дженни все продолжала плакать, и ее лицо выглядело при этом немного странно и нелепо. — Перед отъездом молодой человек сказал мне, что если он заболеет, то обязательно пошлет за мной. Отец ему много рассказывал обо мне в письмах. Мне стало очень смешно. Он тоже стал смеяться и еще сказал, что будет очень забавно, если я выйду замуж теперь за него. Бен смеялся точно так же, как и его сын, — закончила она свою историю. Ее голос звучал глухо, а лицо исказила гримаса боли, из глаз снова потекли слезы. И наконец она громко и безудержно зарыдала.
Пол присел рядом с Дженни, обнял за плечи, прижал ее голову к своей груди. Посмотрев на жену, он мягко проговорил:
— Налей ей немного бренди.
Без всяких возражений Бет пошла к шкафу в дальнем углу зала, наполнила бокал и снова вернулась к дивану:
— Вот, дорогая, выпей-ка все это.
Дженни одним глотком выпила бренди и вытерла слезы носовым платком:
— Простите, я не хотела…
— Не беспокойся, плачь, сколько захочешь, если тебе это помогает, — сказал Пол.
— Твоя комната по-прежнему свободна, — ободряюще улыбнулась ей Бет. — Сейчас я принесу одеяло, и ты можешь сегодня пораньше лечь спать. И завтра ты никуда не поедешь. Останешься у нас и как следует отдохнешь. Думаю, утром тебе станет лучше.
— Спасибо, Бет, но… — Гостья заколебалась.
Они очень добры. Они оба очень добры к ней. Дженни не хотелось думать о том, что причиной такого дружеского участия Бет была всего лишь корысть. К тому же даже при желании в таком доме очень трудно отдохнуть — постоянно чувствовалась напряженная атмосфера. Когда две пары глаз вопросительно смотрят на тебя, значительно легче сразу согласиться, но Дженни все же смогла возразить:
— Мне… мне завтра нужно в город, Бет. Но все равно, спасибо.
— И что из этого? Ты можешь вернуться вечером.
— О, я имела в виду не Ньюкасл, Бет, а Лондон.
— Лондон!
— Да.
— И что ты собираешься делать в Лондоне?
— У меня там небольшое дело. — Дженни перевела взгляд со своей кузины на ее мужа.
— Ты имеешь в виду деньги? Ты еще не решила, что с ними делать?
— О нет, с ними все в порядке. Это… это кое-что другое. — Она опустила глаза и едва слышно пробормотала: — Не спрашивайте меня об этом, пожалуйста. Боюсь, в ваших глазах все будет выглядеть довольно глупо. Я вернусь через три недели, и тогда вы узнаете…
— Это такая тайна? Ты не можешь даже намекнуть? — В голосе Бет послышалось нетерпение.
Прежде чем Дженни успела что-либо ответить, Пол посмотрел на жену и сказал:
— Это касается только Джинни. Она объяснит нам все позже. Мы должны подождать. — Он поднял глаза на жену и увидел, как напряглось ее лицо. Заставив себя успокоиться, Пол снова улыбнулся. Дженни в доме не больше получаса, а они уже снова готовы устроить скандал. — Она хочет заинтриговать нас. Наверное, просто собирается открыть ночной клуб.
Дженни закрыла глаза и сказала:
— О, Пол! Ночной клуб… Я! О, Пол! — Она рассмеялась и снова вытерла платком свой нос.
Пол опять собрался пошутить и наклонился ближе к своей собеседнице. В это мгновение с шумом распахнулась дверь в гостиную и на пороге появилась девочка. Она громко закричала:
— Мама, а ты видела?.. — Внезапно она замолчала и застыла на месте. Но тут же широко улыбнулась и издала вопль: — Тетя Дженни! Ура! Тетя Дженни!
Одним прыжком Лорна оказалась на диване в объятиях Дженни, без конца повторяя:
— О, тетя Дженни!
Продолжая гладить племянницу по голове, женщина заглянула ей в лицо, цветом напоминавшее камею. Никогда она не встречала людей с такой кожей. Глаза у Лорны были тоже особенные. Миндалевидные, серые, большие, по-восточному загадочные. Дженни всегда нравилось наблюдать, как Лорна разговаривает, как двигаются ее губы.
