не стал лишний раз ворошить.
Отец меняется на глазах, напрягаясь каждой мышцей.
– Не понял. Откуда это у тебя, Нонна?
– Случайность, Олег… – заливается она. – Ты всегда завтракаешь дома, а тут вдруг в ресторан засобирался. Ещё и так рванул из-за стола, когда её увидел! Что я должна была подумать? Она сильно моложе меня… Любая женщина приревновала бы! Да, я пошла следом. Ты человек публичный, решила, компроматом тебя в семье удержать. Подло, но ради нас ведь. Ради нашей семьи я готова на всё. В чём ты меня упрекаешь? А уже когда Лиам привёл её в дом… Бедный мальчик, так этой девкой увлёкся! Неужели ты…
– Ты приводил её в дом? – перебивает отец, устремляя взгляд на меня.
– Собирался вас познакомить, – холодно улыбаюсь. – Я не буду спрашивать про цель, с этим всё ясно… Твой план сработал: я здесь и вряд ли соскочу теперь. Меня интересует при чём здесь какая-то разбитая машина?
– Марина в меня врезалась. Я её припугнул. Поверь, выбора у неё не осталось. Так и познакомились.
– Ты так спокойно это говоришь! Неужели даже не будешь себя выгораживать? В чём подвох, папа?
– Я свёл тебя с красивой женщиной, которая достаточно умна, чтоб понимать важность хорошего образования, и достаточно верна, чтобы тебя дождаться, не делая мозги по мелочам. Разве не угодил?
– Как давно ты знаешь про Лёшку?
– Как только Марина встала на учёт. По молодости забеременеть дело нехитрое. Вы разбежались. Это была моя последняя надежда избежать одинокой старости. Как видишь, на небе меня услышали.
Ну а что я услышать хотел? Сухой расчёт и никаких сантиментов.
Легче стало? Да ни хрена!
– Не продолжай. – Резко отворачиваюсь, задеваю бедром стул. Он бьёт металлической спинкой мне по ноге и только потом с грохотом падает.
– А говоришь, дурной был… Так дурным и остался, – пылит отец.
– Воспитывать лучше надо было.
Он усмехается:
– Я был ещё дурнее тебя…
– В общем, я чего пришёл, – морщусь, растирая ногу. – Ты мне задолжал. Поэтому снимаешь своих падчериц с тёплых мест и протекцию оказываешь только мне. Это моё условие.
– В смысле? – шокировано открывает рот Нонна. – Что за дикость?!
– Помолчи, – отмахивается от неё отец. – Лиам, аргументируй.
– Ты позволишь ему лезть в нашу личную жизнь?! – психует она уже на него.
– Неприятно, правда? – ухмыляюсь, заглядывая в её ошарашенные глаза. – Ты от меня мечтала избавиться. Я тебе помог, не благодари.
Она вся красная, оттягивает воротник блузы…
– Олег, почему ты молчишь?!
– Вы продолжайте. Я в конце скажу.
– Ты знаешь почему. – Нависаю над ней, с трудом подавляя жуткую неприязнь. – Наверняка нет нужды повторять твои же слова. Но я, так и быть, напомню: потому что «грязи не место среди семьи». Всего-то.
– Ты не в себе, Лиам… – звучит от неё уже не так заносчиво.
– Разве? – оскаливаюсь. – Нельзя было исключать вероятность, что я влюбился.
– И что?
– А то, что ради любимой женщины я бы исполнил волю отца и вернулся на родину. Но тебе нужно было, чтобы все мои интересы оставались в Ирландии.
– Бред, – доигрывает Нонна до конца.
– Да, гарантий не было. Но и рисков тоже. Я прав, отец? – задаю вопрос, не поворачивая к нему головы, и сам себе отвечаю: – Прав… Ты бы ничего не потерял, если бы я не запал на Марину. Но у меня не было шансов, ты почти получил мою покорность. И тут вмешалась Нонна… Ты же не по доброте душевной глаза мне открыла, нет… это чтобы я твои глаза не мозолил. А ведь всё решается намного проще. Ты сваливаешь, я остаюсь. По-моему, идеально.
– Олег?! – с истерикой, проступающей в голосе, обращается она к нему.
– Ты слышала, – выносит он вердикт. – Семья – это тыл. И пусть я не отец года, но действовал исключительно в интересах сына. Здесь я ему могу дать больше, чем там. Когда-нибудь Лиам меня поймёт. А ты, Нонна, своим вмешательством доказала, что я пригрел на груди змею.
– Я что?..
– Ты – алчная и подлая дрянь. Тебе бы у Марины поучиться уходить достойно. Хотя мне в конечном счёте без разницы, как ты исчезнешь. Я подаю на развод.
– Но, Олежек, я же…
– Ты думала, можно безнаказанно творить всякую херню за моей спиной? Я позабочусь, чтобы ни одна собака не тявкнула о причинах нашего развода. Но если ты полезешь в прессу и попытаешься вытряхнуть грязное бельё или, не приведи господь, сунешься к моему внуку, это мгновенно ударит по твоим детям. Для них в этом городе захлопнутся все двери.
Больше мне здесь делать нечего. Я выхожу из оранжереи, так и не найдя ответ на главный свой вопрос.
Марина, Марина…
Допустим, не корысть тебя привела ко мне, а страх. Но как можно было торговаться, потом? После всего, что у нас было в отеле?! Ответ мне может дать только она. И в этот раз я всё дотошно выясню.
Марина
Двор звенит щебетом птиц, сквозь кроны цветущей липы пробивается утреннее солнце. Вдыхаю полной грудью медово-сладкий воздух, дожидаясь, когда Алёша подтянет гольфы. Практически идиллия, если бы не слишком медленный отсчёт секунд.
Лиам перед уходом бросил, что приедет в восемь. Ещё две минуты и я со спокойным сердцем могу везти сына в садик.
– Доброе утро!
– Здравствуйте, тёть Жень, – улыбаюсь соседке.
– Лёш, держи, – протягивает конфету.
– Спасибо, – тянет он без энтузиазма.
Лёшка не любит шоколад, но он жутко любознательный. Поэтому сразу же разворачивает фантик.
– Мам, а засем нузен папа? – Рассеянно ковыряет начинку.
Ну и разговорчики с утра пораньше.
Бросаю быстрый взгляд на часы. Минута пятьдесят три…
– Чтобы помогать маме заботиться о детях.
Достаю из рюкзака влажные салфетки и опускаюсь перед сыном на корточки.
– А тебе посиму никто не помогает?
– Потому что ты славный мальчик! – По одному целую пахнущие антисептиком пальчики. – Мне не нужно помогать. Ты же послушный, правда?
– Плавда? – Лёша удивлённо округляет глаза.
Ну да, полчаса назад я утверждала обратное. Психанула, когда он, подражая Барсику, пытался повиснуть высоко на шторе.
– Конечно, родной, – зажмуриваюсь, зарываясь носом ему в волосы.
Лёшка пахнет свежескошенной травой и летом. В такие моменты мне кажется, будто целую само счастье. И я гоню тревожную мысль, что моё счастье теперь принадлежит не мне одной. А где-то совсем рядом раздаётся звонок телефона.
Медленно поворачиваю голову, чувствуя на себе прожигающий взгляд.
Неподалёку, облокотившись на поручень детской карусели, стоит Лиам и смотрит на нас. На нём футболка и светлые джинсы. Выгоревшие волосы, лёгкая небритость… Непривычно. Он
