семейного человека. Семья — самое важное в жизни. Без своей жены я бы ничего не добился. Аля — моя опора и поддержка.
— Но ведь Алексей счастливо женат… — не понял я их политики.
— Это не помешало ему загреметь в КПЗ, — усмехнулся молчавший до этого сын Игоря Ивановича.
Семеновский посмотрел на сына и покачал головой.
— Нам нужен человек ответственный… Который не загремит в КПЗ и не устроит дебош в ночном клубе, — тут же говорит он, видя мое раздражение. — И который не бросит все и не уйдёт в запой. Саш, ты пойми, лично к тебе ни у меня, ни у остальных акционеров претензий нет. Но… Твой отец был чудесным человеком, он бы тоже не потерпел такого… Я все понимаю! И твоя ситуация, и Алексей поступил по-мужски… В общем, ты понял нашу политику. Извини, но по-другому в бизнесе нельзя. Или, может, ты…
— Женюсь только ради того, чтобы вам стало проще мне доверять? — морщусь, понимая абсурдность предложения. — Нет. Для этого можно придумать другие варианты.
— Тогда давай работай с тем, что есть. — Старик снова хлопает меня по плечу. — Кстати, а девушка — хороша. На Алю мою похожа в молодости.
И не говоря больше ни слова, Семеновский ушёл. Его сын, Вадим, развёл руками и ушёл за отцом, а я запрокинул голову, пытаясь успокоиться.
Саша.
— Ну как встреча? — нетерпеливо спросил Лёха, едва я вошёл в офис.
— Никак! — раздраженно сказал я. — Старик совсем обезумел. Заявил, что будет мне доверять, если я женюсь…
Лёха ошеломлённо посмотрел на меня.
— Ты еще не оправился от смерти Тани, Саш. И думать даже странно о том, что ты можешь связать свою жизнь с другой.
— Я и не собираюсь. По крайней мере физически. Но если для того, чтобы спасти семейный бизнес, мне надо жениться, я готов!
В волнении брат заходил по кабинету.
— К чему ты ведёшь?
— Фиктивный брак. — коротко ответил я.
Брат замер и ошарашено оглянулся на меня.
— Я надеюсь ты сейчас шутишь?
— Нисколько. Моя пассивность довела семейный бизнес чуть ли не до банкротства.
— Спад в бизнесе никакого отношения к твоей семейной жизни не имеет, — воскликнул Лёша.
— Но я все же старший, — оспаривал я, стуча себе в грудь кулаком. — Я за все отвечаю, Лёха! И если «Громстрой» вылетит в трубу, это будет на моей совести всю оставшуюся жизнь. Я должен сделать все, чтобы не допустить этого.
— Даже готов жениться на женщине, которую не любишь?
— Да, готов.
Брат рухнул на стул и вцепился в волосы.
— Ты уже все решил, да? Ну и на кого ты возлагаешь надежды?
Не выдержав его взгляда, я отошёл к окну и засмотрелся на улицу.
— Катя Матросова.
Брат молчал долго, потом подошёл ко мне и неожиданно схватил за плечо.
— Ты это серьезно?
— Вроде бы.
— Сукин сын, — пробормотал Лаки, все еще растерянно. — Но вдруг она не согласится… Или ты уже говорил с ней?
— Пока нет. Но я уверен что она поймёт меня…
Брат безмолвно уставился на меня, а потом среагировал в характерной для него вспыльчивой манере. Он приблизился вплотную.
— Ты совсем рехнулся? Неужели поглощенное тобой за последние несколько месяцев виски испортило тебе мозги?
— Это выход из наших затруднений…
— Ладно, пока забудь о бизнесе, — сказал Лёша, — подумай лучше вот о чем. Возможно, так она захочет очистить свою совесть. Вспомни: она ведь вела ту машину, в которой погибла твоя любимая жена.
Я побелел от гнева, серые глаза сверкнули холодным графитовым блеском.
— Катя не виновата.
— Я знаю, Саша, — произнес Лёша. — И ты знаешь. Все знают, но знает ли она? Смирилась ли с этим? Не удариться ли она в милосердие, чтобы таким образом загладить свою вину, даже если она сама придумала ее?
Помолчав с минуту, я заговорил снова.
— А даже если и так? Мы оба только выиграем от брака, каждый получит то, что хотел. «Громстрой» снова возродится, а у Кати появятся муж и чистая совесть.
Лёша изумленно всплеснул руками и громко хлопнул себя по бедрам.
— Тебе она хотя бы нравится?
— Да, очень, — откровенно признался. — Мы с ней всегда ладили.
— «Ладили»… Великолепно! — Лешу явно покоробило. — Ты хочешь ее?
— Я об этом не думал.
— А ты подумай. Как вы будете жить в одной квартире? Как ты сможешь жить с кем-то кроме Тани? Черт возьми, я только прошу тебя все хорошенько обдумать. Ты спасёшь компанию, но будешь связан с Катей на всю оставшуюся жизнь. Если только ты не собираешься разорвать с ней после того, как компании ничего не будет угрожать.
— Не дождешься!
— Но ты же говоришь, что все еще любишь Таню.
— Люблю.
— Итак, всякий раз, ложась с Катей в постель, ты будешь спать с ней из чувства долга или, еще хуже, из жалости. Своего рода благотворительность…
— Ты у меня достукаешься. Не смей говорить о ней так!
Лёша отступил на шаг и изумленно уставился на меня.
— Черт возьми, Саша, ты уже защищаешь ее?! А ведь она ещё не согласилась…
— Сейчас спросим!
И я просто вышел из компании.
Саша.
— Саша? — удивилась Катя, открыв мне дверь. — Что случилось?
— Мне поговорить с тобой надо. Разрешишь?
— Проходи конечно. Чай, кофе? Что-то покрепче?
Я отрицательно покачал головой и прошёл в гостиную. Журнальный столик перед креслом был завален каталогами недвижимости.
— Прости, не ждала никого…
Махнув рукой, чтобы она не переживала, я присел на диван.
— У тебя уютно, не переживай… Красивый дом.
Катя странно дернулась, но все же улыбнулась.
— Спасибо. Мне тоже нравится… — Продолжая улыбаться, она поднесла к уху зазвонивший телефон. — Слушаю.
Но эта улыбка померкла сразу же, как только она начала разговор. Побледнев, она откинула телефон от себя. Ничего не понимая, я схватил телефон.
— Ну что ты уже мокрая, сладкая моя? Мокрая, ведь… А потом я склоняюсь к твоей киске и начинаю…
Не выдержав, отключил связь. Катя стояла отвернувшись от меня, вцепившись в подоконник побелевшими пальцами и опустив голову.
— Кто это?
— Не знаю. Звонит какой-то урод и говорит как бы он хотел… ммм… меня ублажить.
— Чертов извращенец— я поймал ее за руку, развернул к себе лицом. — Как долго?
— Вот уже несколько месяцев, — ответила она тихо. — Я уже и номер сменила, но он откуда-то узнал и его.
— Так надо что-то делать. В полицию сообщить что ли…
— Бесполезно, — вздохнула Катя. — Дежурный мне намеком дал понять, что моим заявлением они заниматься не будут. Трупа
