удивляют. Здороваются как старые приятели, умудряясь при этом переброситься взаимными подколками.
Неверяще хлопаю ресницами, переводя взгляд с одного на другого.
То, что они знакомы, и не шапочно, можно уже не уточнять. Слишком добродушные ухмылки у обоих на лицах, да и позы расслабленные. Однако, неожиданно.
Ладно, мой сослуживец. Дима со всеми на короткой ноге. К его поведению я привыкла.
Но Арский?
Он же человек настроения, которого никогда заранее нельзя просчитать. То ледяной айсберг с язвительными репликами, парой вопросов заставляющий нервничать даже самых лучших профессионалов и держаться от него подальше. То душка-обаяшка с широкой белоснежной улыбкой, что настораживает окружающих еще больше. Меня так точно. И при любом раскладе этот мужчина соблюдает дистанцию. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня всегда.
— Прекрасно выглядите, госпожа Орлова, — обращается он вновь ко мне. Медленно скользит взглядом с головы до туфель и обратно возвращается к глазам. — Платье Вам гораздо больше подходит…
Краснеть не собираюсь. Но его комментарий, который специально повисает в воздухе недосказанным, прямым тексом намекает на утреннюю встречу в лифте.
Вот же язва злопамятная.
— Надеюсь, в этот раз Вы меня обнюхивать не станете? — выпаливаю и отступаю на шаг, игнорируя Михайлова, взирающего на нас с немым изумлением.
Ничего страшного. Не в курсе же всего ему быть.
— В этом нет необходимости, Вера Владимировна. Ваши духи, если не ошибаюсь «Trussardi My Name», я давно запомнил. Вы им уже несколько лет не изменяете, — пожимает плечом.
Сказать, что он меня шокирует?
Так и есть. Подтверждаю: шокирует.
Стою и хлопаю глазами, поражаясь его умению подмечать детали, запоминать и делать выводы. Он — не человек, компьютер.
— Недавно сюда пришли? — обращается он уже к Дмитрию как ни в чем не бывало. — Смотрю, у вас даже напитков еще нет.
— Так и Вы, Виктор Алексеевич, заполненными руками не блещете. Тоже все бегом и бегом? — хмыкаю, демонстративно опуская взгляд на его ладони.
Вспоминать о столкновении, произошедшем не далее, чем пять минут назад, не собираюсь. Хотя все же стоит порадоваться отсутствию у него бокала. Иначе еще одна жидкость в этот бесконечный день оказалась бы на мне.
— Отличная идея, ребята, — Михайлов умело делает вид, что всё в порядке, и широко улыбается, глядя на нас по очереди. — Вить, приглядишь за Верочкой? Я быстренько к бару метнусь и организую всё по высшему уровню. Даме — игристое, джентльменам — чуть покрепче, — «как любим» — эту часть он не произносит, но почему-то мне кажется, что она была бы вполне уместна.
— Без проблем, — Арский успевает ответить первым, и, чтобы не выглядеть глупо, я просто киваю.
Ну не сожрет же он меня прилюдно?
А так, постоим, помолчим или поговорим, а я между делом Игнатова поищу. Где-то же тут должен находиться пропащий жених? Тем более торжественная часть вот-вот начнется.
Будто вторя моим мыслям, музыка, звучащая в разных концах зала, приглушается, оставаясь лишь фоном, а на небольшое возвышение в центре, созданное искусственно, которое я прежде не замечала из-за плотной толпы, поднимается молодой человек с микрофоном в руках. Хорошо поставленным голосом он приветствует всех гостей и напоминает о причине мероприятия, стягивая на себя внимание.
— Разве Вы не должны быть там же? Среди них? — обращаюсь к Арскому, расслабленно стоящему рядом. — Я имею ввиду присутствующих у сцены.
Теперь, когда почти все зрители развернулись в одном направлении, я замечаю в первых рядах самого господина Маркова. Он улыбается в компании губернатора, его зама по строительству и еще нескольких лиц, то и дело мелькающих на телевидении. Чуть дальше вижу своего жениха. Иван держится рядом со своим отцом Игнатовым Сергеем Сергеевичем, генеральным директором «Слайтон-строй». Остальных мужчин и женщин, что их окружают, я не знаю.
— Нет. Не должен, — отвечает он ровно, поворачивая голову ко мне. — Я и отсюда все прекрасно вижу. Тем более, Ваша компания, Верочка, меня устраивает значительно больше.
Вот же! Я понимаю, что он специально использует моё имя в той вариации, как до этого произносил Михайлов, но реакции собственного тела — легким колким ощущениям вдоль позвоночника — удивляюсь.
Непривычно. Я рядом с Иваном давно чувствую себя ровно. Никакого мандража, мурашек, потеющих ладошек. Обыкновенное ровное тепло и нежность к близкому человеку.
А тут будто против шерсти гладят.
Хотя… — нахожу для себя подходящее объяснение, — всё элементарно.
Я — молодая, впечатлительная и хрупкая. Мой жених — мой одногодка, с легким нравом, открытый, добродушный. Фигура под стать моей — худощавый, выше всего на треть головы. Зеленоглазый блондин, красавчик. С ним легко, уютно и безопасно. Он не внушает страха и трепета, находясь рядом. Не заставляет ершить иголки и готовиться обороняться.
И Арский — взрослый мужчина, уже давно не мальчик, опытный, заматерелый хищник.
Отворачиваюсь от сцены и в наглую принимаюсь его изучать. Ну, раз уж он считает уместным фамильярничать, я тоже буду наглеть.
Высокий, широкоплечий, с гордой осанкой. С первого взгляда от него самого, как и от делового костюма, явно пошитого на заказ, разит благосостоянием. Часы на руке, запонки с черным фианитом, ботинки до блеска начищены, графитовая рубашка с едва заметной сатиновой глубиной. Арский похож на итальянца — смуглый, темноволосый. Широкие брови, высокие скулы, а под ними недельная щетина. Она выглядит жесткой и вызывает такой мощный диссонанс с дорогим костюмом и золотыми часами, будто специально для контраста отращивалась. Глаза для такого типажа слишком светлые — серые, но с тем же самым сатиновым отблеском. До неприличия, почти демонстративно, привлекательный, самоуверенный мужчина около тридцати пяти лет, избалованный деньгами и собственной натурой.
— А Вы почему не там, рядом с женихом? — спрашивает Арский, совершенно спокойно воспринимая мое внимание.
Вот же непробиваемый. Хоть бери и учись его твердокожести.
— Иван не в курсе, что я вернулась из командировки раньше. Устрою сюрприз чуть позже. Сейчас, уверена, его поддержка нужна отцу. Не хочу отвлекать, — пожимаю плечами.
Да, все именно так и есть, как говорю.
И на фразу Арского: «Ну надо же как вовремя Вас сплавили, Вера Владимировна», произнесенную приглушенно, никак не реагирую. Вполне могло послышаться. Да и не хочу с посторонним обсуждать личные дела.
Между тем говорливый молодой человек на сцене завершает свое пафосное приветствие гостей и приглашает подняться Маркова, чтобы огласить то, ради чего конкретно нас сюда позвали.
— О, я вовремя, — Михайлов, ловко обогнув стоящую неподалеку парочку, пристраивается ко мне с другого от Арского бока. — Держите.
Вручает каждому напиток.
Хочу повернуться и спросить, как умудрился принести сразу три фужера и ни один из них ни
