Это в конституции даже прописано.
— Покалечишь же себя! — восклицает, стукнув по столу. — Я обещал твоему отцу, что уберегу тебя от всех рисков и опасностей. Но как мне это сделать, если ты сам лезешь в неприятности? Скажи, как мне сдержать это обещание?
— Я уже взрослый, пап. Ты не обязан отвечать за меня. Сам справлюсь.
— Да когда ты уже поймёшь?! — вскрикивает. — Всё это несерьёзно! Детские шалости!
— Для меня серьёзно!
— Я ведь тоже был помешан когда-то на боях, сынок, — смягчается немного, но лишь, чтобы я его понял. — У меня собственное охранное агентство, если ты помнишь. Я понимаю тебя, но позволить тебе самому лезть под пули не могу.
— Отец…
— Виктор, пусть ты мне и неродной сын, — заговаривает ещё мягче. — Но я люблю тебя, как собственного. Не меньше Розы. И мне страшно от одной лишь мысли, что однажды я могу встать утром и пойти к твоей могиле. Знаешь, как тяжело знать, что твой ребёнок может умереть и не смочь ничего сделать, чтобы спасти его?
— Пап…
— Виктор! — срывается он на крик. Но он не ругает, а лишь выпускает свою душу наружу. — Я не могу позволить тебе сражаться! Не могу! Я лучше найму тысячу человек, которые будут защищать тебя, чем позволю твоей крови пролиться! Я люблю тебя, дурак ты бестолковый! Люблю, и сделаю всё, чтобы ты покончил с этим всем!
— Папа! — врывается Роза в кабинет, и судя по выражению её лица, она подслушивала. — Не кричи на Виктора! Он взрослый! И он сам будет решать, как ему быть! Ни ты, ни его родной отец не можете за него что-то решать и что-то навязывать ему. Даже дядя Карим своему сыну позволяет делать выбор. Самому решать, хочет он продолжать его дело или нет. Так почему ты не можешь поступить так же?!
— Роза, не лезь! — рычит он на дочь.
— Буду лезть! — подходит и становится передо мной, защищая. — Потому что сегодня ты командуешь Виктором, а завтра переключишься на меня!
— Роза, выйди! У нас серьёзный разговор! — рычит отец, указав ей на дверь, но Роза не из послушных, а тем более не из пугливых.
— Не выйду, — упрямо произносит, наступая на отца. — И если ты будешь так вмешиваться в жизнь мою или Виктора, то нам придётся расстаться с тобой. Переехать в квартиру Вика в городе и жить самим. Самим решать, что есть, что делать и как жить! Я тоже тебя понимаю, как отца, но и ты нас пойми! Мы хотим свободы и самим решать, чем заниматься. Виктор не выбирал родиться наследником своего отца. И он не обязан сейчас идти на поводу у вас. Его никто не спрашивал, хочет ли он бизнес или нет! Поэтому выбирай: либо ты оставляешь его в покое и даёшь самому разобраться со своей жизнью, либо мы начнём свою жизнь вдали от тебя и твоих правил!
— И ты с ним поедешь?
— Да, — закусывает губу, понимая, что сейчас нужно сказать. — Поеду с ним. Потому что мы должны быть вместе. Мы с Виктором не хотели тебя волновать раньше времени, но… Но мы вместе, пап. Не как брат и сестра, а как мужчина и женщина, — говорит, глядя ему в глаза с полной уверенностью, но красные от смущения щёчки выдают её. Ей неловко в таком признаваться отцу.
— Ясно, — поджимает губы, как и дочь всего минуту назад, и кидает на меня задумчивый взгляд. — Она?
— Прости, — извиняюсь, готовый принять удар. — Я должен был сказать раньше. Но мы не знали, какой будет твоя реакция.
— О боже, сынок, — качает головой. — Бои, Роза… Ты точно хочешь свести себя в могилу раньше времени.
Ловлю шокированный и явно недовольный взгляд своей девушки, когда до неё доходит смысл сказанных её отцом слов. И она уже готовится ему что-то сказать, но он делает это первым.
— Роза, ты уверена в своих желаниях уехать? — обращается он к дочери. — Не пожалеешь потом?
— Нет, — твёрдо чеканит. — Я люблю его. И я, как и его друзья, буду сражаться за Виктора. Я хочу видеть рядом с собой довольного жизнью и счастливого мужчину, а не человека, которого ломает его собственная жизнь и деньги.
— Хорошо, — кивает, выслушав её ответ. — Сегодня соберёте вещи, а завтра утром сможете переехать. Я скажу Насте, чтобы заказала клининг в городскую квартиру.
— Ты… Ты нас отпускаешь? — не понимает Роза.
— Почему нет? Я уверен в вас и в том, что вы друг друга не бросите. А ещё я уверен, что вы вскоре вернётесь. Поймёте, что я прав, и приедете, чтобы попросить помощи. Дом всегда будет для вас открыт и с радостью примет обратно. Как и мы с Настей.
— Хорошо, — в тон ему отвечает Цветочек. — Наш дом тоже для тебя всегда будет открытым. Когда ты поймёшь, что неправ, мы с радостью выслушаем твои извинения.
— По рукам! — жмут друг другу руки. Не как отец и дочь, а как деловые партнёры.
Оба упёртые, как… Как не знаю кто. Из вредности друг другу не уступят.
Ну что же, жизнь обещает быть весёлой и сложной, потому что Розе будет сложно вдали от матери и отца. И мне придётся смотреть, как она будет себя убивать тем, что будет безумно скучать.
Роза
— Я ни о чём не жалею, — говорю не то себе, не то Виктору, который свои вещи распаковывает и в шкаф бережно складывает. Я же отложила это на завтра. Там ещё половину перегладить надо и в стирку кинуть. Поэтому сегодня достала лишь пижаму и на этом всё. — Начнём новую жизнь и…
— А Насте идея жить отдельно не понравилась, — прерывает он меня, перейдя на ящик для носков. — Она плакала. Просила одуматься.
— Она просто не хотела с нами расставаться, — бросаю, вспоминая сцену прощания и чувствуя вину. — И вообще, я сказала, что она может с нами поехать, но она решила не бросать папу.
— Она его жена, — отмечает Вик с ухмылкой.
— И моя мама, — добавляю, злясь на папу и его метод воспитания. — И твоя! И она сама говорила, что не против твоих увлечений. Могла бы и на нашу сторону перейти. Хотя бы временно.
— Без разницы, какая у неё сторона, — Виктор поворачивается ко мне, прервавшись от распаковки чемоданов. — Настя должна быть с твоим отцом. Она в загсе ему обещала это, — добавляет с умным видом, чем папу напоминает.
Хоть родства между ними и нет, но похожи, чертяки, как настоящие отец и сын. Манеры, мысли,
