– Я просто хотела…
– Не надо. – Но прежде чем посмотреть на Джона, он сжал её руку. – Я не буду извиняться за своего деда. Это означало бы, что мы связаны и я каким-то образом отвечаю перед ним или же за него, а это не так. Но зато я точно могу пообещать, что даже если этот засранец Линвиль сюда вернётся, он её и пальцем не тронет.
– А знаешь, – кивнул отец Сары после долгой паузы, – пусть ты и янки, пусть ты Петтигрю, но думаю, несмотря ни на что, ты всё же можешь мне понравиться.
* * *
Ему тоже понравился Джон Барнвелл, но когда тот решил погостить ещё несколько дней и поспать у Сары на веранде, симпатия Такера сильно уменьшилась.
Он никогда не считал себя особо сладострастным. Он наслаждался сексом, всегда был рад им заняться, но не становился раздражительным от вынужденного воздержания.
На третий день визита Джона, Такер зажал Сару в её офисе.
Когда он постучал костяшками пальцев по косяку, она с удивлением подняла голову. Перед ней на старом обшарпанном столе жужжал миниатюрный ноутбук, рядом с локтем высились две кипы бумаг. Взгляд Сары слегка замутился, как бывает с теми, кого неожиданно отвлекли. Сквозь приоткрытые жалюзи за её спиной проникал свет вечернего солнца, зажигая рыжие волосы золотым пламенем. За ухом торчал карандаш.
– Такер… – рассеяно проговорила Сара. – Привет. Я просто… – она махнула на бумаги, – разбирала счета.
– Знаю. – Такер захлопнул дверь. И небрежно щёлкнул замком. – Элли меня впустила и сообщила, что ты тут. Попросила передать, что ей пора домой и «до завтра».
– О. – Сара взглянула на часы. – Уже позднее, чем я думала. Из-за того, что отец здесь, я вроде как откладывала дела на потом и сейчас стараюсь всё нагнать. – Она улыбнулась. – Хочешь кофе? Я заварила чашку, пережить бумажную работу. Пожалуйста, угощайся.
– Я не хочу кофе.
– О. Ладно. Что ж… – Она, кажется, наконец-то поняла значение его взгляда. – Нет. О нет. – И простёрла руки над бумагами в защитном жесте. – Я не буду заниматься с тобой сексом на столе.
– Кто же говорит про стол?
– Зная твоё пристрастие к твёрдым горизонтальным поверхностям, я… Такер! – Он продолжал наступление, и Сара довольно забавно выкарабкалась из кресла. – Мой отец, считай, прямо за окном.
– Он задремал на заднем крыльце.
– Ты шпионил за ним? – Она, спрятавшись за кресло, указала на Такера карандашом.
– Я заметил его из своего кабинета. – А едва заметил, тут же выключил компьютер и рванул сюда. Как-никак, Джон следил за Такером, точно ястреб. – Только вспомни, как волнительно было, когда, подростком, ты тайком проводила мальчишек в свою комнату.
– Я не провела тайком в свою комнату ни одного мальчишку.
Он замялся:
– Серьёзно?
– Я была девственницей до двадцати трёх.
– Серьёзно?
Заинтригованный, Такер сделал ложный шаг влево и, когда Сара предсказуемо попыталась проскочить мимо, поймал её. Обхватил руками, и она взвизгнула, одновременно смеясь и ругаясь.
– А ты и правда закомплексованная.
– Я просто много работаю, действую независимо от своих гормонов и очень избирательна.
– Ещё и месяца не прошло, а ты уже оказалась в моей постели.
– Ясное дело, я потеряла голову.
– Потеряй ещё раз.
Возбуждённый куда сильнее, чем был готов признать, Такер опустил Сару на ковёр.
И сделал всё возможное, чтобы избавить её от любых оставшихся комплексов.
* * *
Обессилев, Сара лежала, придавленная Такером.
В голове крутилось лишь: «Вот это да».
Мышцы словно превратились в желе, а кожа на шее немного пульсировала там, где он её укусил.
Он её кусал! И ей хотелось повторения.
Такер со стоном откатился и сел. Пригладил те самые волосы, в которые Сара зарывалась пальцами, и, глянув на её шею, поморщился.
– Иисусе. – Его голос был тяжелым, но руки – нежными, когда он прикасался к месту, на котором, как она подозревала, скоро может появиться чуть заметный, но весьма любопытный синяк. – Прости, Сара. Меня немного занесло.
– Всё нормально.
Ей нужна вода. И может, ещё одна рука, чтобы одобрительно похлопать себя по плечу. «Я только что занималась сексом на ковре в своём офисе». И это было потрясающе.
– Пить хочу, – пробормотала Сара.
– Кофе?
– Воды. – Она перекатилась на спину. – Целое ведро.
Такер, умудряясь улыбаться сразу и снисходительно, и самодовольно, шлёпнул её по бедру.
– Сейчас принесу. Выглядишь так, словно тебе нужна минутка, чтобы оправиться после своих «независимых от гормонов действий».
– Умник, – бросила Сара, но он уже оделся и вышел, а она чувствовала себя настолько удовлетворённой, что просто не могла раздражаться и злиться.
Она прикрыла глаза и, заслышав шум, не сразу сообразила, что это телефон, а не звон в ушах. Время-то уже нерабочее. Проще попросту подождать, пока включится автоответчик.
«А вдруг отец хочет узнать, когда я закончу с делами?» От мысли, каким «делом» она только что занималась, Сара поморщилась.
Затем усилием воли добралась до кресла, нащупала на столе телефон и, стянув с рычага беспроводную трубку, попыталась убрать из голоса «у-меня-только-что-был-потрясающий-секс-на-ковре» интонации.
– «Суперобложка», Сара у телефона. – В ответ только сопение. – Алло?
Сара закатила глаза и чуть было не повесила трубку.
– Я знал, что ты сучка. – Сопение усилилось.
– Что? Кто это? – Но она знала. К сожалению, знала. – Джонас. – Её голос сочился отвращением. – Немного староват для похабных звонков, не кажется?
– Ты так трахаешься. Как собака в течке.
Внезапно тело окутал дикий холод. Сара резко выпрямилась, прикрылась рукой. И посмотрела в окно.
Ничего. Снаружи никого не было. Но она всё равно сползла под стол.
– Слушай, я не знаю, в чём твоя проблема… – Она немного помедлила, ожидая, когда голос перестанет дрожать. Когда мысли прояснятся. – Но ты должен это прекратить. Мы больше не дети, Джонас, и если ты и дальше будешь держать в том же духе, это сочтут домогательством.
– О да, я держу. – Ублюдок рассмеялся и так тяжело засопел, что по коже побежали мурашки. – Я держу его в этот самый миг.
– Ты отвратителен.
Но прежде чем Сара бросила трубку, он нанёс свой прощальный удар:
– Сара? – И застонал. – Я представляю, как, кончая, кусаю тебя.
Такер стоял на причале, наблюдая за завихрениями в ленивом течении реки. Вечернее небо было грязно-синим (видимо, надвигалась гроза) и таким бескрайним – даже не верилось, что под ним же жил и в Нью-Йорке.
