Он не хотел влюбляться и, как мог, сопротивлялся этому, но Шарли с ее честностью и восхитительным телом совершенно покорила его. Он осознал это сегодня, когда встретился с простыми фермерскими семьями и позавидовал их счастью. Жилища их не такие величественные, как Байяр-Корт, и все же их связывает общая цель в жизни, дети, любовь. Скоро и у него все это будет. В следующий раз, когда он отправится навестить своих арендаторов, Шарли поедет с ним, с ярдами своего кружева и букетами цветов. Им больше нечего будет скрывать.
Однако у него нет обручального кольца: когда бабушка умерла, он отправил все ее драгоценности на хранение в лондонский банк. Не осталось ничего, кроме рубинового ожерелья, а он уже убедил Шарли оставить его себе. Она сможет иметь все, что пожелает — рубины, бриллианты или сапфиры под цвет глаз. По возвращении в Лондон они первым делом отправятся в ювелирную лавку Гарранда. Хочешь-не хочешь, но что-то надо сделать с домом на Джейн-стрит и с коллекцией картин. Возможно, если он пообещает Шарли, что все прелестные итальянки будут размещены в пустой комнате в Байяр-Корте, она не станет слишком возражать. Все равно она затмевает их всех.
Чувствуя себя посвежевшим и приободрившимся, Бэй отправился на поиски Шарли. Она, к его удивлению, все еще крепко спала, по-детски подсунув ладошку под щеку, и слегка посапывала. Вполне изящно и по-женски, но тем не менее… Он изматывал бедняжку каждую ночь и продолжит делать это всю оставшуюся жизнь. Такая жена, как Шарли, никогда не даст ему состариться.
Он наклонился над ней и подул на веки. Ее ресницы затрепетали, брови насупились, но она продолжала спать. Солнце еще не скоро спрячется за скалы, а до этого он твердо намерен увидеть ее обнаженной в морской пене.
— Солнышко, проснись.
Она с ворчанием повернулась.
— Шарли, на улице тепло и чудесно, давай проведем остаток дня вместе.
— Уходи, — пробормотала она.
— Ну же, соня. — Он потянул с нее покрывало. К его разочарованию, она была в одной из своих чопорных белых рубашек, не показывающей ни дюйма восхитительной кожи. Щеки ее были помятыми со сна и такими разрумянившимися, какими он их давно не видел. День, проведенный в саду, и сон пошли ей на пользу. — На берегу нас ждет ужин, достойный самой принцессы. Ты голодна?
— М-м.
— Я воспринимаю это как «да». Пришлю Ирен помочь тебе одеться, если только не желаешь, чтобы в роли горничной выступил я.
— Как будто ты станешь одевать меня. — Она потянулась, как ленивая кошка. — Который час?
— Около шести. Я подумал, мы могли бы искупаться перед едой.
— У меня нет купального костюма.
Бэй вскинул бровь, но ничего не сказал.
— Ох, ну ты и злодей. — Она произнесла это мягко, словно очень любит злодеев, в особенности его.
— Встречаемся в саду через тридцать минут. Хочу посмотреть, какие чудеса ты там сотворила.
— Я только обрезала розы. — Она потерла руки. Бэй заметил царапину и поцеловал ее.
— В доме пахнет чудесно, прямо как тогда, когда жива была бабушка. Ты бы ей понравилась.
— Ты не можешь этого знать.
— Еще как знаю. Но даже если бы не понравилась, ты нравишься мне за двоих или за троих, — поддразнил он.
Шарли покраснела.
— Ой, уходи и дай мне одеться. И Ирен мне не понадобится.
— Как пожелаешь. — Он снова поцеловал руку и привлек ее к себе, найдя губы теплыми и мягкими — соблазнительное обещание того, что будет. — Не задерживайся. Мне не терпится приступить к нашему уроку плавания.
— Может статься, я научу тебя парочке приемов — с озорным блеском в глазах пообещала Шарлотта.
— Что ж, вполне возможно. — Бэй с нетерпением ждал этого.
Солнце висело над горизонтом ярким оранжевым шаром. Бэй повел Шарли через мягкую лужайку на берег, держа за руку, когда они осторожно спускались по каменистому склону. Шарлотта изумилась, увидев импровизированную комнату, устроенную в укромном местечке под навесом из скал. Тут был большой, побитый молью ковер, расстеленный на песке, два складных стула, гора подушек, разложенных там и тут, натянутые между шестами одеяла для защиты от ветра. Маленькая походная плита была уже разожжена, рядом стояло железное ведро с углем. Коробки и корзины с провизией занимали один угол ковра, а рядом в песок был воткнут фонарь. Бэй — или кто-то другой — подумал обо всем.
— Какая прелесть!
— Далеко не такая прелесть, как ты. Садись сюда. — Он указал на плоский камень.
Озадаченная, Шарлотта подчинилась. Бэй опустился перед ней на колени, и ее сердечко ёкнуло. Он же не собирается делать предложение?
Разумеется, ничего такого у него и в мыслях не было. Он начал сосредоточенно расшнуровывать ее ботинки.
— Я сама могу. — Она постаралась не выдать своего испуга. Но это был не испуг, это была мечта. Причем глупая.
— Не порть мне удовольствие. — Она наблюдала, как его пальцы медленно распутывают узел, который она в спешке затянула, стараясь вовремя поспеть к пикнику.
—Дьявольщина! Не возражаешь, если я разрежу шнурок?
— Разумеется, возражаю! Это мои единственные ботинки. — Шарлотта хотела вырвать ногу, но Бэй держал ее за лодыжку.
— Я куплю тебе новые. Или, по крайней мере, новые шнурки. — Он вытащил из кармана складной ножик и разрезан неподатливый узел. Как только ее нога освободилась, Бэй пощекотал обтянутую чулком подошву.
Шарлотта легонько стукнула его по голове.
— О нет, никакой щекотки. Ты обещал.
— Что верно, то верно. Придется мне найти другое развлечение. — Он повел ладонью вверх по икре. Невидимый под юбками, дернул за ленточку, и подвязка развязалась. Он спустил оба чулка, при этом уделяя слишком много внимания оголяющейся плоти. Шарлотте это напомнило дождевые капли, скользящие по оконному стеклу. Каждый кончик пальца оставлял свой след.
Бэй взглянул на нее, Своей самодовольной ухмылкой подтверждая, что прекрасно знает, какое действие оказывает на нее.
— Ну вот! Разве не приятно почувствовать песок голыми ногами?
Шарлотта погрузила стопы в нагретый солнцем песок. Она не ходила босиком по берегу с тех пор, как ребенком гонялась за Деб.
— Приятно. Но не проси меня снять с тебя сапоги, чтобы ты сделал то же самое. Я не могу.
— Не беда. Подвинься.
Шарлотта отодвинулась, давая ему место на камне.
— Думаю, Фразьер очень увлечен Китти. Ему стоило бы жениться на ней.
— Жениться?! — Бэй стащил сапог и бросил его на ковер. — Все зашло уже настолько далеко? Что ты думаешь о девушке?
— Она очень тихая. Настоящая труженица. Думаю, она была бы благодарна ему по гроб жизни.
Бэй нахмурился.
