но и на меня. Ты все правильно решил. Судя по твоему рассказу, семья, хотя и большая, но дружная. Лизе сейчас нужна любовь и забота близких, а их нельзя купить ни за какие деньги. Мы будем с ней общаться, и возможно, она полюбит и нас. Сейчас мы с тобой позавтракаем и поедем навестить Марьяну. Ты расскажешь ей обо всем, и тебе станет если и не легче, то спокойнее, – говорила дочь Кораблеву, обнимая отца за плечи. – Девочка жива, здорова и счастлива, это уже утешение из того, что могло быть. Все будет хорошо, пап. У тебя появился такой стимул в жизни, такой смысл.
Прошел почти год. Кораблев за это время трижды выходил на видеосвязь с семьей, присылал небольшие подарки с курьером на Новый год для всей семьи, и на день рождения Лизы. Счет в банке пополнялся за это время ежемесячно. В начале июня, сдав сессию и перейдя на третий курс, Родион прошел обряд крещения. Денис окончил восьмой класс, и ему исполнилось пятнадцать. Марина отметила свой тридцать четвертый день рождения, Елизавете исполнилось семь лет, и осенью ее ждал первый класс. Прежнюю свою комнату, рядом с родителями, она уступила младшему брату, перебравшись в свою новую комнату ближе к старшим братьям. Андрейку крестили ровно в год, он уже уверенно самостоятельно ходил, был непоседой и требовал повышенного внимания вне своей детской комнаты. Так что июль девятнадцатого года был, как обычно, через чур, насыщен праздничными мероприятиями. Ребята, в начале августа, собирались посетить Москву и Питер, взяв в свою компанию Соню. Никто из них не видел городов, а короткое путешествие Родиона с Мариной в счет не шло. Милена устроила им три путевки на десять дней без перелета. До отлета они прожили вместе с Лизой и старшими Невскими неделю в деревне, ходя с рассветом на рыбалку.
– Мариша, как же стало пусто в доме, – проводив большую часть семьи, говорил Воронцов жене. – Если бы ни Андрейка, мы с тобой заскучали бы уже к вечеру. Я помню, что были моменты, когда кто-то отсутствовал, но чтобы все и сразу. Я так не согласен.
– Мама увезла всех, давая возможность отдохнуть Варваре и чтобы не нагружать меня кухней. Будешь жить у меня впроголодь, – или питаться любовью. Выбирай! – шутила Марина, обнимая мужа за шею. – Не скучай. Через неделю мальчишки явятся, чтобы собраться в дорогу, а там и стрекоза наша прилетит с родителями. Ты сам, когда собираешься в отпуск? Пора и тебе отдохнуть, нельзя работать два года без отпуска. Клиника без тебя обойдется, а ты попытайся обойтись без нее хотя бы неделю.
– Пусть Андрей подрастет, и будем отдыхать все вместе. Мы поедем через год туда, куда ты захочешь. Ты ведь нигде не была, а мне рядом с тобой, все равно куда.
– Не преувеличивай. Мы отдыхали с мамой и Денисом в Сочи, летали в Турцию. Правда, это было давно, и я хотела бы провести отпуск с тобой и детьми на море. Где-нибудь в тихой бухте, где мало народу и много воды.
– Марин, а чего нам ждать год? Давай махнем дней на десять на море? Дождемся всех домашних, возьмем Лизу и Андрейку и поедем. Я думаю, ребята возражать не будут, – говорил Воронцов. – Ты Андрейку не кормишь, годовалый парень самостоятельный, Лиза взрослая, почти. Подумай. Договорились? – предложил он, обнимая Марину и подхватывая ее на руки. – Раз у нас на обед в меню первым блюдом значится любовь, с нее и начнем, а до ужина еще дожить надо. Если останусь жив, приготовлю ужин сам, – смеялся он, неся Марину в комнату. – Дунаева, как же я тебя люблю. Ты знаешь, какой я счастливый в этом доме…
* * *
«Никогда не иди назад. Возвращаться нет уже смысла. Даже если там те же глаза, в которых тонули мысли. Даже если тянет туда, где ещё всё было так мило, не иди ты туда никогда, забудь навсегда, что было. Те же люди в прошлом живут, что любить обещали всегда. Если вспомнил ты это – забудь, не иди ты туда никогда. Не верь им, они – чужие. Ведь когда-то ушли от тебя. Они веру в душе убили, в любовь, в людей и в себя. Живи просто тем, что живешь и хоть жизнь похожа на ад, смотри только вперед, никогда не иди назад».
Омар Хайям
