Но почему же он ни разу не попытался встретиться с ней, узнать ее поближе? Виктории было известно, что раньше он жил в Лондоне и даже дружил с Уильямом.
Но он никогда не видел ее.
Обида с новой силой заклокотала в душе девушки.
— Мне не очень-то нравятся украшения, — с вызовом ответила она.
Мигель издал какой-то звук, больше похожий на рычание, и сильнее сжал ее пальцы. По сравнению с его рукой ее ладонь казалась необычно узкой, а пальцы — очень тонкими и длинными.
— Вы с кем-нибудь встречаетесь?
Что-то подсказывало ей быть осторожной и отвечать осмотрительно. Она видела его внимательный выжидающий взгляд, опасный огонек, вспыхнувший в глазах. Он злился. Но на что?
Виктория облизнула пересохшие губы и ответила, стараясь не обращать внимания на комок, застрявший в горле:
— Я хожу на свидания, да.
Мигель освободил ее руку, и она тут же сжала ее в кулак, пытаясь забыть, насколько сильно выбило ее из колеи его прикосновение, острое и обжигающее, словно языки пламени. Как могло простое пожатие пальцев так возбуждающе подействовать на нее? Заставить захотеть большего…
Может… может, он мог бы стать…
Виктория вгляделась в лицо сидящего напротив нее мужчины. Их взгляды встретились, и в глубине его глаз она заметила нечто, от чего ее тело снова объял огонь.
Он звал ее.
Он хотел ее.
Но это же безумие! Абсурд! Виктория неловко заерзала на стуле. Но что, если он тот самый, единственный, кому она позволит стать своим первым мужчиной, чтобы вступить в брак уже женщиной, а не наивной глупенькой девицей, не имеющей представления о… о сексе?
Виктория давно втайне мечтала встретить мужчину, который удовлетворил бы ее как любовник. Но излишняя критичность и щепетильность не позволили ей за все время пребывания здесь найти кого-либо, удовлетворяющего всем ее требованиям.
Теперь у нее оставалась всего неделя. Через полмесяца день рождения, на котором она познакомится со своим женихом. Затем должна состояться свадьба. Значит, ей следует действовать как можно быстрее. Или же смириться с тем, что она выйдет замуж, так и не узнав того, что ей хотелось узнать…
Виктория силилась найти подходящие слова, составить какое-нибудь удобоваримое предложение, которое можно было бы произнести вслух, но язык отказывался повиноваться. Ее горло пересохло, поэтому она сделала еще несколько глотков шампанского.
— Что… что я здесь делаю? — слабым голосом спросила она, проведя пальцем по ободку бокала. — Почему я сижу здесь, с вами?
Мигель не сводил глаз с ее рта.
— Удовлетворяете свое любопытство, полагаю.
Под его пронзительным взглядом она ощутила себя неискушенной молодой девушкой, жаждущей расстегнуть блузку и…
На мгновение Виктория забыла, о чем они говорили и где находятся. В голове звенело, грудь налилась, кровь, казалось, превратилась в расплавленную лаву, а сердце — в настоящий вулкан.
Время замерло, люди и звуки исчезли. Остались только она я сидящий напротив мужчина, Мигель Виллас, который не скрывал своего желания завладеть ее душой и телом. Или только телом?..
Затем ощущение реальности снова вернулось к Виктории. Она вспомнила, как он сказал: «Удовлетворяете свое любопытство, полагаю» — и оказался прав.
Это было ее постоянной проблемой. В детстве Виктория, не стесняясь, задавала кучу вопросов всем и каждому, так что бабушка с дедушкой не раз повторяли, что любопытство может в какой-нибудь момент навредить ей.
И сейчас Виктория, как никогда, признавала правоту их слов. Она ощущала себя мотыльком, бездумно летящим на пламя свечи. Душа рвалась к нему, заглушая голос разума, который призывал остановиться и как следует обдумать свое поведение.
— У меня в самом деле ненасытное любопытство, — со вздохом призналась Виктория.
Мигель скривил рот в усмешке, но это движение только подчеркнуло чувственную полноту его губ.
— А я вам интересен?
Виктория кивнула — произнести это вслух она не могла.
Его взгляд переместился с ее лица на пальцы, судорожно сжатые в кулак.
— Могу я кое-что вам посоветовать? — любезно осведомился он.
Она снова кивнула.
— Вам следует быть осторожнее, — медленно и внятно произнес Мигель.
По спине девушки побежали мурашки. Опасность! — прокричал ей внутренний голос. Одно дело — хотеть получить опыт, другое — попытаться осуществить задуманное.
— Но я и так осторожна, — сказала Виктория.
Судя по ироничному выражению его лица, ее слова отнюдь не убедили собеседника.
— Множество людей могут без зазрения совести воспользоваться вашей тягой… к знаниям, — заметил он.
Ее щеки мгновенно залил румянец. И, смутившись, девушка отвела взгляд.
Мигель выбил почву у нее из-под ног. Теперь Виктория чувствовала, что медленно падает в разверзшуюся под ней пропасть. Мозг отключился, а тело ожило и действовало само по себе. Становилось все труднее и труднее четко мыслить.
Обычно ей внушали, что жизнь сложна, непредсказуема, каждый в ней сам за себя и выживает как может. Но чаще других выживает сильнейший.
Она пыталась жить по тому же принципу. Однако чем ближе подходил срок возвращения домой, тем отчетливее Виктория осознавала, что больше не чувствует себя сильной. Она пребывала в растерянности. Здравый смысл постепенно уступал место эмоциям.
Ей не следовало соглашаться на этот брак. Но теперь было слишком поздно что-либо отменять. На нее рассчитывали бабушка и брат. И жених, наверное, тоже, по каким-то одному ему ведомым соображениям. Откуда-нибудь ей придется найти в себе силы, чтобы оправдать их ожидания.
Плохо, что она должна выйти замуж за незнакомого мужчину, который не испытывает к ней никакого интереса и которого она не узнала бы, встретив на улице. Но еще хуже выйти замуж за такого человека, не зная ничего о сексе.
Ее жениху нужна жена, но никто не говорил, что она обязательно должна быть девственницей. Викторию пугала мысль оказаться в постели с мужчиной, которого она увидит только в день своего совершеннолетия. Как она будет лежать рядом с ним, обнаженная, не имея представления о том, что последует дальше? Ей никоим образом не хотелось чувствовать себя напуганной глупой дурочкой в первую брачную ночь. Гораздо лучше знать, чего ожидать.
И снова ее посетила дерзкая мысль: Мигель мог бы научить ее, а уж она схватит все на лету. Достаточно всего одной ночи. И ей будет наплевать на то, что подумает о ней мужчина, которого она никогда больше не увидит. Не то что своего мужа…
Виктория резко потянулась к бокалу и осушила его до дна.
