— Айви, что это был за человек?
— Это посредник.
— Какой посредник?
— Посредник между мной и покупателем.
— Ты уже нашел покупателя?
— Да.
— Так быстро?
— Слухами земля полнится…
— Кто он?
— Если бы я знал его имя, то зачем тогда нужен был бы посредник? Крошка, подобные дела осуществляются исключительно через посредников.
— Сколько ты просишь за орнитоптеру?
— Тридцать кусков.
— Матерь божья!
— На самом деле эта тварь стоит дороже ровно на столько же тысяч. Это очень редкая бабочка. Но из-за того, что она краденая, я не могу торговаться.
— Этот человек согласен дать тебе такие деньги?
— Мы пока ведем переговоры.
— Айви, милый, я так хочу взглянуть на эту поистине драгоценную бабочку. Я ее даже толком не рассмотрела. Где ты ее хранишь?
— Куда вы меня ведете?
— Я хочу показать вам другую вселенную, мисс Саймон.
Каллиста шла следом за Лукасом. Ужин завершился пять минут назад. Они о чем-то говорили за столом, но о чем именно, она не могла припомнить. Наверное, кто-то другой беседовал со Старком ее голосом.
Лукас Старк подошел к высоким двустворчатым дверям. Вход был закодирован. Старк на пульте быстро набрал сложную комбинацию из множества цифр (Каллиста была готова поклясться, что их было тринадцать), огонек мигнул, и двери в иную вселенную распахнулись.
— Боже мой! — невольно воскликнула Калли, когда у нее над головой зажегся свет.
Бабочки, бабочки, бабочки…
Сотни бабочек, распятых за стеклом. В глазах рябило от переливающегося обилия засушенных радуг.
— Боже мой, — повторила Каллиста уже тихо, приложив ладони к щекам. — Сколько же их здесь…
— Пять тысяч сто тридцать семь, — отозвался у нее за спиной Старк.
Она обернулась на него, потрясенная.
— В самом деле?
— С птицекрылом королевы Александры пять тысяч сто тридцать восемь, — уточнил он улыбаясь.
Калли покачала головой. У нее глаза разбегались, стремясь разглядеть все сразу.
— Это вы их собирали?
— Начал отец, наш общий отец с Айви. Он был истинным коллекционером, одержимым до помешательства. А я только продолжил собирать коллекцию после его смерти. Отцовской одержимости во мне нет, но я ценитель всего прекрасного…
Старк сделал шаг к Калли, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
— На самом деле, эта коллекция не такая уж и большая. Например, в Лондоне в Британском музее естественных наук хранится несколько миллионов экземпляров бабочек. Я же выборочно коллекционирую лишь те, которые западают мне в душу.
Брови Калли взлетели кверху. Она обвела недоверчивым взглядом стены, пытаясь осмыслить сказанное.
— Я обещал вам показать атрофанеуру семперу. — Лукас уже прошел вглубь огромной залы и остановился у дальней стены. — Вот она. Не правда ли, чудесна? И очень напоминает вас в том черном платье…
Калли посмотрела на указанную распятую бабочку. Она была угольно-черной, с изящными удлиненными узкими крыльями, с едва уловимой пепельно-белой полоской-напылением на них и кроваво-алым брюшком. Каллиста прикусила губу, припоминая, как любовалась собой в зеркале: черный бархат, белая плоть и алый соблазн губ.
Агрофанеура Семпера…
— А вот ваша сестренка, несмотря на то что вы ее точная копия, походит совсем на другую бабочку. — Голос Старка не дал ей опомниться и уже манил дальше. — Взгляните-ка на это прелестное создание — хризиридия мадагаскарская, из семейства ураний. Она как драгоценный камень: нет таких цветов радужного спектра, которые бы не сверкали на крыльях этого чуда. — Лукас постучал пальцем по стеклу, за которым блистала хризиридия. — Среди ураний она самая яркая и у коллекционеров заслуженно пользуется страстной любовью.
Каллиста моргнула, с интересом рассматривая отливающую стальным блеском разноцветную бабочку с удивительной формой задних крыльев, жилки которых заканчивались хвостиками разной длины.
Такая яркая. Такая непохожая на других… Как Ариадна.
— Вот и ваша сестра столь же ослепительна. — Старк проникновенно улыбнулся мертвой бабочке за стеклом. — И блеск ее столь же холоден, как отлив чешуек у этой ураний. Она не греет…
Каллиста поспешно отвернулась от хризиридии и посмотрела на Старка.
— А на какую бабочку похожи вы, мистер Старк?
— Я?
Лукас Старк, похоже, был удивлен этим вопросом. Или позабавлен. В светлых глазах засветились звезды. Губы переломились от многозначительной усмешки.
— Гм, я никогда не сравнивал себя с бабочкой, — проговорил он негромко. — Но если подумать…
Он стал переходить от стены к стене, всматриваясь в экспонаты. Калли, не шевелясь, наблюдала за ним. В его движениях было много завораживающей грации хищника, чисто звериной пластики, животной гибкости. Если его и можно было назвать красивым, то только из-за этой необыкновенной хищной грации. Особенная, опасная и неуловимая плотская красота движений, которая околдовывала сердце… Калли притронулась к своей груди, словно стараясь заглушить стук взбесившегося сердца. Нет, ей не стоит так пристально смотреть на Лукаса Старка.
Иначе она погибнет.
Как пойманная бабочка…
— Наверное, я чем-то похож вот на этот чудный экземпляр, — голос Старка донесся из противоположного угла.
Калли вынырнула из магического транса, сразу ощутив, что ее босые ноги заледенели, и приблизилась к Старку. Тот махнул рукой на стену:
— Крылохвост Деркето, обитатель сельвы юго-восточной Бразилии.
Легкий вздох вырвался у Калли, когда она увидела бабочку, напоминавшую крылатое создание преисподней. Кофейно-молочная, со зловещим темным крапчатым рисунком и жутковатыми задними крыльями, каждое из которых плавно переходило в изгибающийся отросток, ужасно длинный, как щупальце, раза в два больше самой бабочки. Верхние крылья, с усеченной вершиной и зубчатыми краями, выглядели оборванными пальцами самого дьявола.
— И в самом деле вы очень схожи с этой жуткой бабочкой. — Каллиста передернула плечами от холода, колючей лапкой пробежавшего вниз по позвоночнику.
— Чем же, мисс Саймон? — Шелестяще-ласковый тон Старка вызвал новую волну озноба.
— Мрачной гаммой.
— А я думал, мохнатыми усиками, — добродушно рассмеялся Лукас, но смех у него получился царапающим.
