4
На следующий день Кэнди с некоторой опаской пришла на работу, ожидая каких-нибудь колкостей со стороны Джефа.
– У себя? – шепотом спросила она Дэнни, мимоходом заглянув в приемную и кивнув на дверь кабинета.
– Шеф? – зачем-то уточнил тот, как будто и без того не было ясно, о ком идет речь. Причем задал он этот бессмысленный вопрос так громко, что у Кэнди на миг замерло сердце.
– Тсс! – прошипела она, машинально втянув голову в плечи.
Дэнни усмехнулся, затем все так же, в полный голос, произнес:
– Не переживай, в кабинете никого нет.
Значит, существует вероятность наткнуться на Джефа в коридоре, хмуро подумала Кэнди.
В этот момент Дэнни добавил:
– Джеф улетел на выставку, во Франкфурт. Так что расслабься и наслаждайся жизнью – никто тебе слова не скажет.
Кэнди поневоле вздохнула с облегчением. По крайней мере день-другой Джефа не будет. Вчерашняя история застала ее врасплох, и она до сих пор не поняла причин, побудивших Джефа вести себя подобным образом, поэтому испытывала некоторую нервозность. Но раз Джефа не будет…
Как выяснилось позже, нервничала в тот день, по крайней мере с утра, не только Кэнди.
Примерно в половине одиннадцатого из приемной донеслись какие-то возгласы или, точнее, отголоски разговора на повышенных тонах. Заинтригованная Кэнди прислушалась, но слов было не разобрать, поэтому через минуту она вернулась к своим занятиям.
Как оказалось, ненадолго.
В коридоре прозвучали шаги, затем дверь комнаты, в которой работала Кэнди, распахнулась и на пороге появилась модельер Эвелин Хардинг.
– Привет, – небрежно произнесла она, глядя скорее в пустоту, чем на Кэнди. – Что у вас здесь происходит, можешь мне объяснить?
Кэнди недолюбливала Эвелин за высокомерие и пренебрежительное отношение ко всем, кого та не считала себе ровней. К данной категории относились все сотрудники редакции журнала «Стайлиш лайф», за исключением, разумеется, его владельца Джеффри Планкетта и еще одного человека, Барри Ройстера, ответственного редактора отдела, стараниями которого поддерживалась рубрика «Кабриолет», сообщавшая читателям новости из мира автомобильной моды.
Рубрик в журнале насчитывалось более полутора десятка, за каждую нес ответственность определенный человек, но Барри Ройстера Эвелин воспринимала по-особому. Он был для нее, что называется, отдельная статья. Объяснялось это просто: Эвелин создавала для Барри костюмы, подчеркивающие выбранный им стиль. В них, как правило восседая за баранкой какого-нибудь последнего писка автомобильной моды, Барри позировал для снимков, которые затем появлялись на страницах журнала.
Вообще, Барри являлся, наверное, самой яркой личностью в редакции, и, если бы не Джеффри, глава и владелец всего дела, кто знает, на кого был бы нацелен интерес Эвелин.
Кэнди внутренне напряглась, уловив в голосе Эвелин пренебрежительные нотки, но постаралась не показать это. Зачем доставлять подобное удовольствие человеку, который нарочно старается задеть тебя?
– О чем это ты? Что такого у нас происходит, чего ты не в состоянии понять? – Кэнди тоже была не лыком шита и умела за себя постоять.
Как человек неглупый, Эвелин почувствовала подтекст вопроса, что заставило ее пристальнее взглянуть на Кэнди.
Однако та, ожидая это, постаралась создать на лице совершенно невинное выражение.
– Я в состоянии понять многое, – отчетливо произнесла Эвелин. – Но некоторые вещи отказываюсь понимать!
Кэнди едва заметно пожала плечами.
– Вполне допускаю. Что касается меня, то я не настолько проницательна, поэтому не могла бы ты выражаться яснее?
– Яснее? – С губ Эвелин слетел мученический вздох. Всем своим видом она будто говорила: «Боже правый, с какими тупицами приходится общаться!».
– Ну да, – тонко улыбнулась Кэнди. – По мне, так чем проще, тем лучше.
– Хорошо, объясню… Хотя у меня в голове не укладывается, как можно так поступать!
Кэнди заморгала, изображая удивление. Она частенько использовала этот нехитрый прием, чтобы привлечь внимание к своим густым длинным ресницам.
– А что я такого сделала?
– Да не ты! При чем здесь… Я говорю о Джефе!
– Ах о Джефе! Ну, он волен поступать, как сочтет необходимым. Во всяком случае, я бы на его месте вела себя именно так. Ведь Джеф здесь хозяин, так что…
– Это понятно, – нетерпеливо перебила ее Эвелин. – Но все равно следует соблюдать элементарные правила вежливости.
– Разве Джеф и тебе нагрубил? – удивилась Кэнди, на сей раз искренне.
– Если бы!
В каком смысле? – услышав подобное восклицание, усмехнулась про себя Кэнди. Эвелин жалеет, что ей не довелось услышать от Джефа несколько острых фраз?
– Он попросту отсутствует, – обиженно добавила Эвелин. – Улетел куда-то, не удосужившись сказать мне ни слова.
– Ах вот ты о чем… Что ж, думаю, Джеф многих не предупредил о своем отъезде, меня в том числе.
– Тебя?! – Эвелин презрительно усмехнулась. – При чем здесь ты? Тебя он и не обязан предупреждать. Ты для него просто служащая, одна из многих. Но он ни слова не сказал мне! Не позвонил, не отправил эсэмэску, наконец не попросил сделать нечто подобное Дэнни!
Если бы ты не докучала ему по поводу и без повода, Джеф, возможно, поступил бы иначе, промелькнуло в мозгу Кэнди.
– У вас назначена встреча? – спросила она, озаренная внезапной догадкой.
Эвелин мрачно кивнула.
– Была. Позавчера я позвонила Джефу, сказала, что заеду сегодня, чтобы обсудить кое-какие вопросы относительно моей статьи для следующего номера, после чего предложила устроить совместный ланч. А сегодня приезжаю и обнаруживаю, что Джеф умчался на выставку! Ну скажи, разве нельзя было предупредить… Если бы Джеф сообщил мне о готовящейся поездке, я бы отправилась во Франкфурт с ним. У меня тоже нашлись бы там дела.
Потому-то он тебе ничего и не сказал, подумала Кэнди. А вслух произнесла:
– Наверное, Джеф не хотел тебя беспокоить, только и всего. Напрасно ты подозреваешь его в каком-то злом умысле.
– Не знаю, чего он хотел, а чего нет, просто вижу, как складывается ситуация, и это дает мне основания для некоторых выводов. – Эвелин нервно поправила укрывавшую плечи вязаную нитяную накидку, крупные ячейки которой придавали ей сходство с рыболовной сетью. Тем более странной выглядела на этом предмете одежды оторочка из меха чернобурки. Да и сама идея использовать мех в середине июня казалась более чем оригинальной.
С другой стороны, в этом и заключался неповторимый, как считала она сама и в чем ей удалось убедить многих критиков, стиль дизайнера Эвелин Хардинг. Достигалась подобная самобытность довольно просто: нужно было идти от противного. То есть, не особенно утруждая себя, Эвелин следила за новыми веяниями моды и, уловив некую наметившуюся тенденцию, делала все наоборот.
