А что, он не единственный? Вы одновременно соблазняете нескольких мужчин?
Она не обратила внимания на его издевку, а только вытерла слезы.
—Вы ничего не знаете.
Таир с горечью подумал, что это она не знает, как сильно ему хочется поцеловать ее.
—В вас есть что-нибудь нефальшивое? — с отвращением спросил он. — Вам легко обманывать жен своих любовников, надев свой допотопный наряд и, якобы для пущей строгости, напялив на нос очки без диоптрий.
Молли уже не скрывала слез.
—Мне не нравится, как моложаво я выгляжу. Очки я надеваю только для того, чтобы выглядеть старше...
—Меня вам не удастся провести, как моего кузена, мисс Скромница. Я предпочитаю быть охотником, а не добычей.
Вглядываясь в гордые черты лица Таира, Молли не могла поверить в то, что слышит.
—Вы пошутили? — хрипло спросила она. — Неужели вы думаете, что...
На лице Таира появилось выражение усталого раздражения. У него едва заметно задвигались желваки.
—Прежде чем вы начнете так ловко врать, я сообщу вам, что видел Тарика выходящим из вашей спальни вчера вечером.
—Вчера вечером... — она широко раскрыла глаза. — Но это было...
Она умолкла и поморщилась, вспомнив данное Тарику обещание.
—Вы хотите сказать, что это было совсем невинно?
Услышав его издевку, она рассердилась и покраснела.
—Да, это было совсем невинно! — Молли твердо смотрела в его глаза.
—Я должен что-то понять из вашего рассказа?
—Будь в вас хоть капля сочувствия, вы попытались бы это сделать. Но вы явно привыкли думать только о себе.
—Придержите язык, мисс Скромница! Молли вздернула подбородок, пытаясь скрыть
волнение за маской неповиновения. Таир аль-Шариф опасен, а она сильно разозлила его. Проблема состояла в том, что Молли не могла молчать. Впервые после долгих лет осторожности она хотела отстоять свою независимость.
—Итак, вы очень беспокоитесь за Беатрис, — начала Молли, пытаясь скрыть внезапно охватившую ее ревность. — Возможно, обвиняя меня, вы хотите скрыть тот факт, что сами неравнодушны к Беатрис? А, может, вы и есть единственный, кто лицемерит?
Молли поняла, что зашла слишком далеко, но сказанного не вернешь. Вздернув подбородок, она наблюдала, как краснеет Таир.
—Я никогда не затевал подобных позорных интрижек, - тихо, по угрожающе произнес Таир. —Не нужно судить других по своим меркам.
Да как он смеет читать ей мораль?! Молли была убеждена, что Таиру есть что скрывать. Хотя, размышляла она, все-таки приятнее казаться стервой, чем заурядной особой.
—Разве мне дано право кого-то судить? — спросила она с преувеличенным удивлением. — Вы слишком честны и чисты, чтобы заводить интрижки.
—Я не говорил, что святой...
Господи, разве бывают такие святые! С настолько чувственным ртом, один взгляд на который наводит на греховные размышления...
— У меня никогда не было романов с замужними женщинами, — повторил он, - потому что я видел, как тяжело приходилось моей матери, когда мой отец изменял ей. Он никогда даже не пытался скрыть от нее свои интрижки. Казалось, он получает удовольствие, открыто показываясь на людях с любовницами. Моя мать была гордой женщиной, но подобное отношение мужа доконало ее.
Таир вспомнил о дневниках матери, которые передала ему горничная, когда он достиг шестнадцати лет. В этих дневниках он прочел исповедь униженной женщины.
Молли меньше всего на свете хотелось жалеть Таира аль-Шарифа. Однако, увидев, как он закрыл глаза и провел рукой по волосам, она испытала к нему сочувствие.
Следующую фразу Молли произнесла, не подумав:
—Наверное, когда-то он все же любил ее. Таир поднял голову, посмотрел в янтарные
глаза Молли и чуть не выругался. Эта англичанка заставила его оправдываться, а потом поделиться самым сокровенным! О страданиях своей матери Таир не рассказывал даже ближайшим друзьям.
—Для моего отца это был второй брак, заключенный исключительно по политическим соображениям, — сказал он таким тоном, будто хотел намекнуть, что мнение Молли Джеймс его совсем не интересует.
Но Молли явно не поняла подтекст в его словах.
Заключать браки без любви — жестоко! — воскликнула она.
Возможно, — ледяным тоном сказал Таир, — но избавьте меня от этой слезливой сентиментальности. Меня от нее тошнит.
Как же она сразу не поняла? Таир не хочет ни перед кем казаться слабым!
Успокойтесь, — миролюбиво произнесла она. Он раздраженно тряхнул головой:
Я не нуждаюсь в ваших утешениях!
—Вот уж чего не собиралась, так это утешать вас. Кроме того, вы мне противны!
Ей показалось, что в его взгляде опять промелькнула насмешка.
—Тут мы с вами квиты.
И все же я скажу свое мнение! Он поднял брови:
Только одно?
Я считаю браки по расчету ужасными! — гордо заявила Молли.
И, тем не менее, не все браки по расчету так уж ужасны. Никто никого не заставляет вступать в подобный брак. Иногда такого рода союзы необходимы. Видите ли, мисс Джеймс, не всегда можно ставить личное счастье выше обязанностей.
Но Молли это явно не убедило.
—А вот вы могли бы...
—Теперь я наследник престола и предпочту брак по политическим соображениям, — отчеканил Таир.
—И даже видя свою мать несчастной в браке...
—Многие любовные отношения заканчиваются плохо. Тарик когда-то говорил, что любит Беатрис...
Молли рассердилась.
—Зачем вы сравниваете Тарика с подобными вашему отцу?
—Не сравниваю, но вы, мисс Скромница, намного опаснее любовниц моего отца.
Молли никто прежде не называл опасной. От удивления она потеряла дар речи.
—Поведение его любовниц было предсказуемо. Они не умели искусно притворяться, —Таир презрительно поджал губы. —Вы же опасны. Вы, изображая из себя скромницу, подбираетесь к мужчине, втираетесь к нему в доверие, а потом... — он протянул руку и коснулся блестящей пряди ее волос, выбившейся из пучка. — Есть в вас нечто, заставляющее мужчин терять голову...
Молли вздрогнула, когда Таир, прежде чем отвести руку, коснулся кончиками пальцев ее щеки. И только пожал плечами, заметив, как вспыхнуло от смущения ее лицо.
— Но когда страсть уходит... — он посмотрел на ее губы. — Я не думаю, что Тарик долго будет с вами. Он ни за что не променяет Беатрис и на десять женщин, подобных вам!
Меньше всего Молли ожидала, что такой человек, как Таир, будет считать ее соблазнительницей. Поэтому она чувствовала себя теперь не столько разъяренной от несправедливости этого замечания, сколько озадаченной.
