Толстенькая мексиканка встретила его у задней двери. Ее темные глаза были полны сочувствия. Она придержала дверь, пока Люк заносил Сьюзен в дом.
— Что случилось? — спросила она.
— Не знаю. Она выскочила из сарая и упала. Наверное, жара.
— Она привыкла к жаре, — не согласилась с ним Роза. — Может статься, она потеряла сознание от того, что совершенно выдохлась. Положи ее на кушетку в гостиной. Я принесу влажную тряпку и воду, оботру ей лоб.
— Позвони доку Питерзу, узнай, может ли он приехать сюда или мы должны отвезти ее в клинику?
Роза отправилась исполнять просьбу, а Люк осторожно опустил Сьюзен на софу. Он отбросил подушки, чтобы она могла лежать ровно, и начал стаскивать с нее сапоги, чтобы было удобнее.
Когда он потянулся откинуть с ее лица прядь волос, веки Сьюзен затрепетали, и она пошевелилась.
— Сьюзен?
Нахмурившись, она уставилась прямо ему в лицо, явно ничего не понимая. Подняла руку, провела пальцами по глазам, потом постепенно начала осознавать, что ее окружает и где она находится.
— Что случилось? — сумела, наконец, спросить Сьюзен.
Голос ее едва ли был громче шепота. Она попыталась приподняться на локте, но сразу поняла, что это ей не под силу.
Люк сжал челюсти.
— Не знаю. Ты просто потеряла сознание.
— Я никогда в жизни не падала в обморок, — заявила она.
— Все когда-то случается впервые, — ответил он. — И ты совершенно, определенно была в обмороке.
Сьюзен сильнее сдвинула брови. Может, она и теряла сознание, но сейчас каждая клеточка ее тела функционирует должным образом. Она знала это совершенно точно, потому что снова начала реагировать на близость Люка.
Тут в комнату вошла Роза и начала безостановочно что-то говорить. Люк выпрямился, отступил в сторону, позволив домоправительнице кудахтать над их пациенткой.
— Ну, ну, милочка, выпей-ка водички, а потом мы тебя немножко охладим, пока доктор не приедет. — Она просунула руку Сьюзен под плечи и приподняла ее, чтобы той было удобно пить. — У тебя, может статься, произошло обезвоживание. Я дозвонилась доктору на мобильный телефон. Он тут неподалеку, так что согласился сразу приехать. Тебе надо только немножко отдохнуть, пока он появится.
— Мне не нужен доктор, — сказала Сьюзен после того, как выпила воды. У нее не было лишних денег, чтобы вызывать доктора на дом. — Мне уже намного лучше.
— Тогда ты сможешь сама сказать доку Питерзу, что с тобой случилось, — заявил Люк, садясь на ближайший стул.
Сьюзен подняла глаза.
— Просто жара вдруг подействовала, — настаивала она.
— Возможно, — протянул Люк, — но пусть доктор решает.
Роза легонько подтолкнула Сьюзен, чтобы та легла, и положила ей на лоб холодный компресс.
— Я принесу еще воды. Она, должно быть, пришлась тебе по вкусу.
Как только Роза вышла из комнаты, Сьюзен, придерживая мокрую тряпку на лбу, приподнялась. Ее встревожило, что это усилие снова вызвало головокружение.
— Еще не совсем в форме для скачек? — насмешливо спросил Люк.
Она снова нахмурилась.
— Наверное, это запоздалый шок от твоего предложения, — заявила она, явно нуждаясь в том, чтобы дать выход своему огорчению.
— Все, что так сильно на тебя влияет, должно приниматься более серьезно, разве нет?
— Я принимала это достаточно серьезно, — пояснила она, — пока ты только что практически вслух не признал, что это некая попытка загладить те обиды, что нанес мне Шейн.
Взгляд его стал жестким, руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Если бы ты так поспешно не выскочила из сарая, я бы все объяснил. Я колебался только потому, что не знал, как бы подипломатичнее сообщить тебе, что впредь не хочу, чтобы между нами даже упоминалось его имя.
Сьюзен не сомневалась в его искренности. И она тоже будет счастлива забыть, что Шейн, вообще, когда-то существовал, и сможет спокойно расценивать предложение Люка, как не имеющее никакого отношения к ее покойному мужу.
— Это абсолютная правда? — спросила она, все еще настороженно.
Вряд ли вопрос доставил ему удовольствие, но Люк ответил без колебаний:
— Я не лгу.
Это было простое заявление, но в высшей степени важное для нее. Ее вырастили с верой в то, что честность — лучшая политика. Но Шейн процветал, обманывая людей. Это поколебало ее веру и в себя, и в человечество.
Сможет ли Люк вернуть ей эту веру? И смогут ли они действительно изгнать Шейна из их жизней и создать друг другу счастливое будущее?
— Если мы решим пожениться, ты думаешь, мы сможем оставить прошлое за спиной? Начать все заново?
— Много кто захочет нам постоянно напоминать о прошлом, — с мрачной уверенностью сказал он, — но мы сможем сделать все, что решим.
— И тебе удастся забыть, что я была замужем за твоим двоюродным братом?
Лицо его напряглось еще больше. Рев мотора отвлек его, Люк поднялся и подошел к окну.
— Это док Питерз. Думаю, он к тебе неравнодушен.
Сьюзен тоже была неравнодушна к доктору. Его, вообще, любили в округе. Мать Сьюзен находилась в коме несколько недель после той катастрофы, что убила ее отца. Она умерла, так и не приходя в сознание. Док Питерз преданно ухаживал за ней в госпитале и ни цента не взял за свои частые визиты.
— Я не могу заплатить ему и не люблю принимать милостыню.
Люк холодно взглянул на нее.
— Ты была здесь и заботилась о моих лошадях. Я позабочусь, чтобы доку заплатили.
Выражение ее лица ясно сказало ему, что ей не нравится принимать, что бы то ни было и от него, и это привело Люка в еще большее бешенство.
— Это не милостыня, ты, твердолобая маленькая идиотка!
Сьюзен не ответила, хотя глаза ее сказали все, что именно она думала и о его великодушии, и о его оскорблении. Никто не мог бы обвинить Люка Хэнчарта в том, что он льстец и сладкоречивый болтун, но, даже несмотря на то, что его высокомерие безумно раздражало ее, это было все же лучше, чем гладкие, бойкие речи Шейна.
Роза и док Питерз вместе вошли в комнату, положив конец дискуссии. Домоправительница подала Сьюзен еще воды, пока доктор закреплял на руке Сьюзен манжету, чтобы измерить давление.
Это был высокий, худой, лысеющий мужчина с глубокими морщинами. Сьюзен предполагала, что ему давно за шестьдесят, но, несмотря на почтенный возраст, взгляд его был ясным, а ум по-прежнему острым.
— Ну, милая леди, что это вы затеяли? — спросил он.
— Не знаю. Я выходила из конюшни и мне показалась, что жара буквально ударила меня с большей силой, чем обычно.
Питерз кивнул и сунул ей в рот термометр, одновременно измеряя давление. Потом сосчитал пульс и начал ее бранить:
