Кэти знала, где проведет это время. С кем проведет это время.
— Как твой муж?
— Отлично. Перенимает дела у отца.
— Совсем большой мальчик?
— Не злись.
— Не злюсь. Трахается лучше меня?
Кэти откатилась, села на кровати. Шикарной кровати в самом дорогом номере одного из лучших отелей города. Рик оплачивал его наличными.
— Откуда у тебя столько наличных?
— Это разве важно?
— Рик… — Кэти развернулась, внимательно посмотрела в глаза. Рик спокойно встретил ее взгляд. От него вообще веяло спокойствием. Боже, как же она скучала, оказывается. — Чем ты занимаешься, Рик?
— Ты не ответила.
Кэти встала, налила себе на палец виски, бросила лед, вопросительно глянула на Рика, но тот покачал отрицательно головой.
Так и лежал, раскинувшись на кровати, не сводя с нее своего привычно-темного бешеного взгляда. Медленно скользя глазами по ее телу. Они провели в постели весь вечер, Кэти, отвыкшая от таких марафонов, отвыкшая от Рика, слегка выдохлась. Он — нет. Кэти уже видела, как постепенно мутнеет его взгляд, и знала, что времени на разговоры у нее всего ничего.
Да и зачем разговаривать? Не для этого она здесь.
Вот напьется Риком, надышится им до тошноты, до слабости в теле, и можно будет уезжать. Убегать. В свою сытую, спокойную жизнь.
В Европе.
С размеренным, налаженным бытом. С дорогими, ставшими уже такими привычными, вещами. С мужем, удобным и пристойным. Для всех. И плевать, что он меняет секретарш раз в месяц. Что видится с ней пару дней в неделю. Что, когда они остаются наедине, то молчание и безразличие можно запаковывать в чемоданы.
Зато у нее все есть. Все. Ведь все?
Кэти, избегая становящегося все настойчивее и злее взгляда Рика, повернулась к окну, зацепилась за небрежно брошенную джинсовую безрукавку. С эмблемой язычников [2] на спине. Даже она, бесконечно далекая от всего этого, прекрасно знала, что это значит.
— Рик? — Кэти обернулась, подхватив безрукавку, — зачем, Рик? Ты же… А как же твои планы, твоя автомастерская?
Рик улыбнулся, спокойно и невесело.
— Автомастерская мне не нужна. Она мне была нужна раньше. А теперь…
— Но, Рик! — Кэти поставила бокал, села на кровать.
Отчего она так взволновалась? За него? С каких это пор ей на него не плевать?
— Рик, это же… Ведь ты же не…
И замолчала.
Аналитические способности ее никуда не делись и сопоставить толстую пачку денег, хорошую одежду и эмблему одного из самых серьезных байкерских клубов страны было несложно.
Рик мягко сел, дотянулся до нее, повалил на кровать, подмял под себя.
— Ну? Ты не ответила. — Кэти смотрела в темные, очень серьезные сейчас глаза, и не могла ни слова выдавить. И в груди все сжалось страшно и тяжело.
Рик помолчал, оглядывая ее встревоженное красивое лицо, которое косметические препараты класса люкс сделали еще более утонченным и изысканным, а затем мягко провел большим пальцем по нижней губе, раскрывая рот. Кэти лизнула подушечку.
— Впрочем, похуй. Все равно никто тебя не будет трахать так, как я.
Палец протолкнулся в рот, Рик резко двинул бедрами, устраиваясь между раскинутых ног, укусил нежную кожу на горле, намеренно оставляя след, и толкнулся внутрь, не озаботившись подготовкой. Как и всегда.
Кэти лишь выгнулась, закатив глаза и послушно посасывая палец.
Да, никто и никогда.
* * *
— Мадам, он опять сбежал! И залез на дерево! И не хочет спускаться!
Голос няни, с медовыми, переливающимися нотами французского акцента звучал расстроенно.
Кэти раздраженно посмотрела на нее, поднялась от компьютера и вышла в сад.
Как можно не уследить за двухлетним ребенком на закрытой территории? Уму непостижимо.
— Ричи, иди сюда, — она подошла к любимому дереву сына, задрала голову. Для своего возраста этот мальчишка лазил просто отменно.
— Мама! — худенькое жилистое тельце практически упало ей на руки.
Кэти пошатнулась, но удержала.
— Соскучился? — она покосилась на стоящую неподалеку няню, — спасибо, я сама дальше.
Прижала к себе сына, пошла к лавочке, по пути мягко выговаривая ему.
— Мама! — возмущенно завопил Ричи, — я — обезьянка!
Кэти только вздохнула, выпуская сына на траву и садясь на лавочку.
Ричи тут же подхватил с земли дорогой, шикарный детский мотоцикл, что привез ему в один из визитов свекр, покатился, возбужденно гомоня.
Кэти привычно поморщилась, глядя на подарок. Байк ей совсем не нравился, навевал ненужные ассоциации, но Ричи буквально не слезал с него.
Кэти смотрела, как ее смуглый, темноволосый сын катается на детском байке и не могла отделаться от ощущения, что все это происходит в какой-то параллельной реальности.
Не в той, где ей хотелось бы быть.
В той, идеальной, ее сын, смуглый и темноволосый, катается на детском байке, собранном его отцом вручную, во дворе своего дома, а она ждет мужа с работы. Кэти знает, что он придет, весь пропахший машинным маслом и крепкими сигаретами, обнимет ее так, что дух перехватит, поцелует, жарко и быстро, подбросит радостно визжащего сына к облакам.
Он будет смотреть на нее прищуренным темным взглядом, в котором так ярко и стыдно проступает обещание грядущей горячей ночи. Он будет говорить ей своим тихим, уверенным голосом, что всегда будет рядом. Всегда. Рядом.
Ричи катался на модном, супернавороченном байке, купленном ее свекром, до слез, до замирания сердца похожий на своего отца, застреленного полтора года назад полицейскими в очередной облаве.
А Кэти смотрела на сына и думала, что Рик всегда держит слово.
Он говорил ей, что будет рядом.
И он рядом.
Прозрение
— Стивен, что это значит?
В принципе, Кэти не нужен был ответ. Слава Богу, не дура, и сама в состоянии сложить два и два. Или, например, доходы и расходы.
Но очень хотелось, чтоб этот слизняк начал смотреть уже на нее и прекратил изворачиваться.
— Кэти, детка, не бери в голову… — он попытался скользнуть мимо, но Кэти не пропустила, развернула к себе за локоть.
— Я уже давно ничего не беру в голову, Стивен, даже твой член! С каких пор шестьдесят процентов компании принадлежат не семье?
— Кэти… Ну, понимаешь, сейчас кризис, сложные времена…
— Стивен!
Муж замолчал, не делая попытки вырваться и отвернувшись.
Кэти машинально кинула взгляд на часы. Через полчаса у Ричи начинается занятие по верховой езде, надо успеть.
Пренебрегать занятиями сына даже для того, чтоб выяснить спорные вопросы с этим слизняком, она не намеревалась.
— Сколько?
— Что?
— Сколько принадлежит семье теперь?
— Кэти… Тут такая ситуация…
Кэти прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и не заорать на кретина. Смысл орать? Сама виновата. Оставила все на самотек.
После смерти свекра два года назад, у руля компании встал Стивен. И начал проводить какие-то реорганизации, реструктуризации и прочее.
Кэти не пыталась вникнуть, занятая Ричи.
Сын рос не по годам умненьким, а еще спортивным и бедовым. В точности, как его отец.
И это надо было контролировать, направлять в нужное русло.
Кэти была совершенно спокойна за благополучие семьи.
Стивен хорошо поднатаскался в бизнесе, успел перенять все дела у отца.
Они приобрели имение ближе к Лондону, вели светский образ жизни.
И Кэти считала, что все удалось.
У нее чудесный сын, достаток в доме, положение. Муж.
Все хорошо.
А то, что по ночам она видит Рика, могилу которого она даже не найдет никогда, это ерунда. Блажь подсознания.
Рика никто не заставлял вступать в преступную группировку, никто не заставлял заниматься незаконными делами.
Правда, ведь?
Никто.
И она ни в чем не виновата.
Да. Она. Не. Виновата.
Ее сын, ее единственная отрада, смотрел на нее такими знакомыми темными глазами, ерошил волосы в момент задумчивости тоже знакомо, даже губы кривил в усмешке, как его отец…
