– Если бы был нормальным, – продолжаю раскатывать ее логикой, – то встречался бы с тобой или у себя, или в ресторане. Машина у тебя так себе, мог бы и покруче подарить. Да ещё и с детьми у вас не выходит, раз ты по больницам шатаешься, – смотрю ей прямо в глаза и беру в руки кружку, чтобы сделать глоток чая.
– Царицын… – она нервно смеётся и зарывается пальцами в волосы, вертя головой. – Степени твоей беспардонности просто нет предела! Ты заявляешься ко мне, оскорбляешь и ждёшь, что я дальше буду продолжать это слушать. Ну уж нет! – она воинственно поднимается на ноги. – Покинь, пожалуйста, мой дом.
– Ну довольно! Или я звоню в полицию, – Ася вскидывает ладони. – Хотя, это даже хорошо, что мы встретились, – усмехается, – а то я стала забывать, какой ты… человек, – выразительно добавляет последнее слово.
– Ты меня вспоминала, Ася? – я цепляюсь за брошенную фразу.
От необходимости отвечать ее спасает настойчивый звонок в дверь.
– Посиди здесь, – Ася буквально срывается с места. – Я схожу посмотрю, кто там.
– Конечно… – киваю.
Она прикрывает дверь и вылетает в коридор.
Глава 8. Обстоятельства
Ася
Плотно закрываю дверь кухни и сильно кусаю себя за мягкую часть руки, вскрикивая от боли. Как жаль, что это не сон!
Откуда, вообще, Царицын взялся на мою голову? Ну почему именно сегодня, когда у меня и так нервы на пределе?
Он же сейчас должен быть где-то между Францией и Италией, кажется. Нет, я не следила за его жизнью. Просто публикации в социальных сетях частно выдают мне фотографии под девизом «возможно, вы знакомы».
Ещё как знакомы! Вот только в богатстве и здравии – это мы легко и пожалуйста, а в бедности и в болезни – это оказалась не к костюму Макса.
И сейчас я не могу поверить, что он сидит на моей кухне.
Царицына становится резко и удушающе много. Он смещает меня своей наглостью и харизмой совсем не в те чувства, которые я хочу к нему испытывать!
Ещё один длинный, тревожный звонок в дверь заставляет меня вспомнить, куда я, собственно, шла.
Выбегаю в прихожую, дергаю щеколду и вижу на площадке свою заплаканную соседку.
– Наташа… – сердце обрывается вниз и замирает. – Что случилось? Заходи скорее!
– Асечка… – она кидается мне на шею и начинает рыдать с новой силой. – Антоша…
– О Господи, – от предположения самого страшного меня начинает тошнить. – Да прекрати ты рыдать! – рявкаю на неё и легко отталкиваю от себя. – Скажи нормально, что случилось? Что с Антоном?
– Его… – смотрит на меня и беззвучно шевелит губами, – в армию забирают.
– Боже мой… – Выдыхаю с облегчением и даже опираюсь на стену рукой. – Ты меня чуть до инфаркта не довела. Ну так погоди, ты же ему документы с детства на язву готовила. С язвой что ли теперь берут?
– Там неожиданно, – она обессиленно плюхается на пуфик возле трельяжа, – на прошлого председателя комиссии дело завели. Подвинули деда. А новый направление моему оболтусу не ко мне, а в районную выдал. И все… – она разводят руками. – Каждый задницу свою выгораживает, боится… А ты же знаешь, что ему нельзя в армию. Аллергик. Не дай Бог какая ангина, они ж его убьют первым попавшимся антибиотиком. И готовят они все в одной кастрюле. Тоша только рыбу учует, весь чесаться начинает…
– Так погоди… – я сажусь рядом с подругой на трельяж. – И чего мы сделать то теперь можем? Может, письмо открытое в министерство написать, аллергопробы приложить?
– Да ну ты что, – она отмахивается. – Аллергию в нашей стране вообще за болезнь не считают.
– Денег дать… – неуверенно предлагаю я. – У меня есть те, что собирала… – кошусь глазами на сумку с документами.
– А как же? – охает Наташа. – Передумала?
– Нет… – качаю головой. – Врач сказала опасно. Лучше ещё мужчину поискать.
– Ну да… – фыркает соседка.
– Ладно, давай обо мне потом, – я съезжаю с темы. – Какие по вашей проблеме есть варианты?
– Тут либо психушка… но это всю жизнь ему испортить справкой. Либо… – соседка разворачивается ко мне лицом и смотрит прямо в глаза, – Асенька, милая, устрой его к себе в институт. Сессия же ещё не закрыта. Можно же его зачислить задним числом…
– Наташа… – я теряюсь от ее просьбы и не зная, что сказать тру горло ладонью.
– Ну пожалуйста… – она хватает меня за руку.
– Это не так просто… – я пытаюсь подобрать слова и судорожно придумываю альтернативный вариант. – Я не в том положении сейчас, чтобы о чем-то ректора просить. Он очень сильно ищет повод, чтобы меня либо уволить, либо нагнуть для показательной порки. И… Ты хоть представляешь сколько придётся потратить? Ещё плюс год обучения. Ты разоришься на сессиях. А что сам то Антон говорит?
– Говорит в бабкин дом в деревню поедет. Будет там жить…
– Да уж… – вздыхаю я.
– Это было б лето, – машет она рукой. – А так-ни отопления, ни света. И не проведёшь. Я ж в наследство не вступила. Ой… – ее голос неожиданно приобретает испуганный тон. – Это что у тебя?
– Где? – я слежу за ее взглядом и понимаю, что соседка смотрит на ботинки Царицына.
Ой мамочки… Он там сидит «уши греет», а мы тут такие дела обсуждаем!
– У тебя мужик? – шёпотом и с огромными от любопытства глазами спрашивает Наташа.
– Это… – я делаю паузу, решая говорить правду или нет. И прихожу к выводу, что подруге на сегодня потрясений тоже достаточно.
А то я боюсь, что она если узнаёт, кто гоняет чай на моей кухне, сначала покалечит его, а потом меня под капельницу физраствора положит, как особенно накурившуюся.
Наташа никогда не видела Макса. Но если бы тогда не ее помощь, когда бабушка заболела, я бы, наверно, сошла с ума. Мы с ней почти год жили посменно. Следили то за Тошкой, то за бабушкой.
– Долго думаешь, – толкает меня в бок локтем и шипит подруга. – Знакомь уже.
Я поворачиваю голову и понимаю, что Царицын стоит прямо перед нами, небрежно склонив голову на бок.
– Я же просила меня подождать на кухне! – из моего рта вылетает совершенно не то, что должна в таких случаях произносить воспитанная женщина.
Но Максим, игнорируя мой гневный вид и тон решает вершить знакомство с моей подругой самостоятельно.
– Здравствуйте, – улыбается ей одной из своих дежурных улыбок, после которой женщины готовы целовать песок под его ногами. – Вы простите меня, я совершенно случайно стал свидетелем рассказа о вашей проблеме. И знаете, – он хмурится, делая вид, что думает. – Мне кажется, что я смогу вам помочь. Вот только если Настя тоже согласится сделать для меня кое-что не менее ценное.
– Она согласна, – повышая голос, подскакивает эта предательница на ноги. – Что нужно сделать?
– Наташа, – предупреждающе пытаюсь
