после неудавшегося ремонта братьев-гоблинов, Даниил собирается выходить, но тут фея сна покидает Спящую картофелину и та, протяжно зевнув, распахивает свои глазища.
Странно, даже команды «поднимите ей веки» не понадобилось.
— Даня-я-я-я, — сахарно гундосит змееподоная и тут же готовится достать когти, завидев меня. — Ты настоящая! — оскорбленно летит кость удивления, от которой я умело уворачиваюсь, спокойным:
— Аллилуйя.
Дарт почему-то хмыкает, а я отстёгиваю ремень. Хрен знает, как поведет себя принцесса храпа. Надо всегда быть на чеку.
— Катя, познакомься, это Ника. Она будет фотографировать меня для интервью со Sky.
— А-а-а, фотограф, которого вы искали! — нападение с моим последующим убийством отменяются, но блонди все равно кривит нос. — Надо было другого, я же говорила, — тихо шепчет она, словно я не услышу. Хотя вряд ли у нее не атрофированы мышцы приличия или заботы о чувствах других. — Доминик Картер, вот кто тебе нужен. Говорила столько раз, а ты даже смотреть не захотел его работы. Сейчас покажу. Он нереально потрясный!
— Если не ошибаюсь, он фотографирует только женщин. — вставляю реплику.
— Пффф, — усмехается фря, словно я сморозила наивную глупость. — Екатерина Мамаева может уговорить любого, если ей что-то понадобится, поверь мне дорогуша.
От дорогуши сводит все тело в неприятной судороге, но я не успеваю достать свой звездный язык.
— Я уже решил, что меня будет фотографировать Ника. — проводит темную линию Дарт.
— Просто посмотри! — блонди упрямо выставляет между нами свой пестрый iphone последней модели.
И перед нашим взором открывается инстаграм галерея, состоящая из фотографий девушек и женщин, чьи фигуры разнятся межу принятыми понятиями модельных стандартов и не очень принятыми, одетых и не очень. Чаще не очень. Все снимки похожи на кадры из фильма, снятого на пленку. Пресеты VSCO для фотошопа одно из лучших изобретений в мире по ловле момента. Их миксы вместе с обработкой в лайтруме и фотошопе способны творить чудеса. Поверьте мне.
И Дарт, чья рука собиралась задвинуть телефон обратно, доказывает, что даже в далеких звездных галактиках самцы остаются верными своей природе.
Его палец начинает неспешно листать галерею, пару раз останавливаясь на снимках девушки, чье лицо либо обрезано, либо скрыто.
— Это его муза, — с нескрываемой ревностью цедит Катерина мастер-храп и самодовольно продолжает. — Писали, он не хочет делить ее внешность со всем миром. Очень любит, поэтому скрывает. Так романтично.
И тут я хрюкаю, заставляя этих двоих повернуться на меня.
— Ага, так любит, что тело ее на показ выносит… Эта модель…
— Ты ее знаешь? — вдруг спрашивает Дарт. Внезапно и удивительно требовательно.
— С чего мне знать какую-то музу-куртизанку извращенца Доминика? — резко и грубо отвечаю я.
— Хочешь сказать, тебе не нравятся его работы? — с вызовом кидает фря, успокоившись моим незнанием модели. Думает, я не заметила, как она дернулась.
— Нравятся. — честно. — Думаю, он с душой подходит к делу.
— С душой. — усмехается Дарт и возвращает яркий аппарат хозяйке. — Держи свой телефон. И тебе пора домой, Катюнь.
— Ты не зайдешь? — расстроенно тянет блонди.
— Мне надо Нику отвезти домой. — в ее список «покалечить первыми» вступает моя, вероломно втянутая Энакином, фигура. — В другой раз.
***
Эрик ржет все время, пока мы сидим у меня на кухне и я, наконец, дав волю языку, рассказываю ему историю моей звёздной поездки.
Этот прощелыга притащился ко мне с огромным букетом роз, вернув Тошу и умоляя простить. А я не способна долго сердиться на его белобрысую мордочку, тем более с цветами шел набор «расти жопка» из моей любимой «ХлебоБулочки». К счастью мой ведьмовской метаболизм прекрасен, поэтому я никогда не отказываю себе в подобных подарочках и не заморачиваюсь положением солнца на небосклоне.
— Так я переименую тебя на музу-куртизанку? — широко улыбается друг, откусывая эклер и доставая телефон из кармана.
— Жить надоело?
— Ты сама себя так назвала! — возмущается голубоглазый. — Только представь, как будет классно, если твои звонки будут высвечиваться с надписью: «Куртизаночка».
— Поговори мне еще, — смеясь, беру нож в руки. — В миг станешь моим евнушонком.
Глава 7
В тот момент, когда Сара Марковна в своем окне начинает протяжно тянуть Травиату, Эрик вздрагивает. Как можно было не привыкнуть, не понимаю.
— Думаю, мне пора.
— Ой, да ладно тебе. Нормально же она поет, почти попадает.
Его брови ползут вверх, а усмешка еле сдерживает себя в предательски дергающихся губах.
— Да ну? Кажется, общение с Вейдером плохо на тебе сказалось.
— Хочешь попрошу ее перенести сеанс? — еще час назад я готова была пытать его на электрическом стуле из-за плохого присмотра за Тошей, но сейчас по странному не хочу оставаться одна и надеюсь, что ночной беглец от бесплатной оперы передумает и воспрянет к новому звучанию.
— Не лишай себя ради меня такого удовольствия. — трагическим голосом заявляет этот актер недоучка и чмокает меня в щеку. — Ты же знаешь, я глубоко верю, что ни в каких отношениях не должно быть жертвенности.
— Останься, ну! — провожая трусливого суслика в коридор, ворчу я. Надо заметить, такое просяще-кисельное поведение мне свойственно только рядом с ним. И то редко. — Иначе я скажу Арпине, что ты был глубоко во мне.
От моей угрозы у Эрика случается приступ неконтролируемого смеха, в то время как он надевает свои стильные белые лимитированные кроссовки Nike, отмеченные неоновыми полосками, и возвышается надо мной своим геркулесовым ростом.
— Да, пожалуйста, — хмыкает он. — Умрешь первой, а я к тебе там через пару часов присоединюсь. Смотря, как быстро она приедет… — философски рассуждает отчаянный, задумчиво прикладывая палец к губам.
Открыв входную дверь, без жалости прощаюсь с желанием оставить гостя у себя подольше и средним пальцем зло показываю ему идти на все четыре стороны.
Выходя, он ласково щелкает по кончику моего носа и добавляет.
— Но ты у нас умная. Таких глупостей говорить не будешь, а значит, мы проживем с тобой долго и счастливо.
Показав ему два душевных фака, закрываю дверь и
