— Да, я стала такой. Пришлось научиться, — горько произнесла она.
И первым уроком было предательство этого парня. Понимал ли он это? Но Джеймс не отвел взгляда.
— Неужели? — чересчур спокойно спросил он. — А может, это просто игра? Так же, как твой образ спокойной, рассудительной девочки? Ты так всегда старалась выглядеть благоразумной, но ведь на поверку оказалась другой. Ты оказалась нежной, любящей и гораздо более уязвимой, чем сама себя считала. Ты провела всех, малышка, но не меня.
Мэндж опустила голову, роясь в сумочке. Мерзкие ключи, куда они подевались?
— Зачем ты пришел сюда, Джеймс? — спросила она тихо.
— Я пришел починить твой бойлер. Мэндж удивленно подняла глаза.
— Разве ты сможешь сделать это?
— Черт его знает. Наверное, сумею. Но пока не взгляну на этот агрегат, не смогу сказать точно.
Мэндж продолжала недоверчиво смотреть на него. Все мысли о прошлом улетучились. Ее удивило, что Джеймс может предложить подобные услуги. Внешне он, кстати, выглядел по-рабочему. Чистые, но линялые джинсы, рубашка с закатанными рукавами, впрочем, явно из дорогого магазина.
— Так ты что, слесарь? — усмешка тронула ее губы.
Конечно, она сама в это не верила: представить, что Джеймс занимается подобным ремеслом, было просто невозможно.
— Конечно же нет. Но чего я только не делал за это время! Даже если и не починю бойлер, я тебе точно скажу, в чем проблема.
И все же Мэндж не переставала удивляться. Ее дружка никогда не привлекал ручной труд. Если она спрашивала, чем тот занимается, Джеймс всегда отвечал довольно неопределенно.
Когда Джеймс вернулся домой в то лето, было что-то незаметно, чтобы он много трудился. Но парень привез кучу денег, неизвестно откуда. Он любил повторять Мэндж, что зарабатывает достаточно и может себя вполне обеспечить. Разговоры о карьере его не интересовали. Джеймс не хотел себя ничем связывать.
Из всего, что он сейчас сказал, Мэндж поняла: Джеймс подрабатывал по случаю. Как всегда.
— Ты что, соскучился по работе? — спросила она даже участливо. С чего бы это тогда стремиться чинить ее бойлер?
— Да нет, не так чтобы очень. Это ведь тебе нужна горячая вода. Впрочем, если ты хочешь дождаться именно Питера, я пойду. — И он повернулся.
— Подожди! — Мэндж чуть было не кинулась за ним следом. Она весь день так мечтала о горячей ванне, что не могла представить себе, как теперь обойдется без нее. Что угодно, но только не холодный душ! И она поняла, что Джеймс, как всегда, видел ее насквозь. Он всегда знал, что ей нужно, лучше ее самой. И умел заставить играть бедную дурочку по его правилам. Теперь надо было решать: выгнать ли этого нахала или името шанс расслабиться в конце дня. В другой ситу алии это было бы даже смешно.
Джеймс усмехнулся.
— Так что, хозяйка?
— А ты правда можешь починить мой бойлер, только честно?
— Попробую. Давай пойду и взгляну, что можно сделать.
— Ну, раз уж ты здесь, то…
Она наконец открыла дверь, и они вошли в дом. Джеймс нагнулся и поднял газеты.
Мэндж хорошо помнила тот последний раз, когда он был здесь: трудный разговор, сердитый голос отца, выражение лица Джеймса, когда он уходил.
А Джеймса, казалось, совсем не беспокоили воспоминания прошлого. Он прошел за Мэндж в кухню, присел перед бойлером, открыл дверцу и заглянул внутрь.
Мэндж наблюдала за ним. Она едва сдерживалась, чтобы не провести ладонью по его спине. Ей всегда так нравилось ощущать упругость его крепких мускулов! Он мог насмехаться над ней, дразнить, мучать, но потом обнимал ее, и это искупало все.
Мэндж ужаснулась собственным мыслям и поспешила сказать хоть что-то.
— Не хочешь ли чаю? — Вопрос как к гостю. Вроде как это не Джеймс, а какой-нибудь там Майкл или Стив, кто угодно. Только бы в голову не приходили мысли об объятиях.
— Спасибо, — не оборачиваясь, отозвался Джеймс.
У Мэндж подрагивали руки, когда она набирала воду в чайник. Надо собраться с мыслями и успокоиться. Не дай Бог Джеймс заметит, что она не в состоянии держать себя в руках, что он до сих пор волнует ее. Ну, он ей не то чтобы безразличен, а… Она просто удивлена. Ему удалось поразить ее своим появлением дважды: вчера и сегодня. В следующий раз она уже не удивится так при встрече, будет, как всегда, спокойной и собранной.
Эти рассуждения успокоили Мандж. Но она все равно не могла оторвать глаз от Джеймса. Хорошо, что тот сидит к ней спиной!
Поставив чайник на огонь, Мэндж стала просматривать почту. Пришла открытка от Гарри. Мэндж прочла, что он в восторге от Буэнос-Айреса и что по уши влюблен. Не могла бы она ему прислать немного денег? Господи, так похоже на Гарри. Лаконично обо всем. Мэндж вздохнула. Она уже послала ему, сколько могла. Больше взять было негде.
— Что-то у тебя расстроенный вид! — раздался голос Джеймса.
Мэндж не заметила его взгляда, занятая мыслями о Гарри. Наверное, Джеймс уже некоторое время наблюдал, как она читает и перечитывает открытку. Вид у нее, скорее всего, ужасный: костюм помялся, волосы растрепаны, под глазами круги.
— День был напряженный, — ответила она и отвернулась, занявшись приготовлением чая, но успела заметить, что Джеймс смотрит на нее с сочувствием и тревогой. Правда, когда Мэндж стала разливать чай, лицо Джеймса снова стало непроницаемым. — Ну так как, сможешь исправить поломку? — спросила она.
— Думаю, да. У тебя есть отвертка?
— Конечно.
Она принесла ящик с инструментами. Это были инструменты отца. Он всегда держал их в идеальном порядке. Джеймс с любопытством рассматривал их. Он даже присвистнул от удивления — чего там только не было!
— Вот это коллекция! Отцовские?
— Да, — отрезала Мэндж. Она не собиралась говорить с Джеймсом об отце. Но тот по своему обыкновению не мог удержаться от комментария.
— Очень типично для твоего папочки — каждая вещь на своем месте. Все аккуратненько, все в порядке, как и во всей его жизни. Если что-то не укладывалось в готовую ячейку, это уже не годилось, было не нужно.
— Не смей так говорить! — возразила Мэндж, прекрасно поняв намек. Но она не могла не признать — это была правда.
— Да ну? Перестань! — Джеймс бросил на нее иронический взгляд. — Он и к тебе относился, как к своим инструментам.
— Вранье! Отец любил меня! — крикнула она.
— Конечно, любил. Но это не мешало ему держать тебя взаперти и требовать, чтобы он всегда знал, где ты и что делаешь. Потому-то я и не пришелся ему по душе. Боялся, что я заберу тебя, переделаю на свой лад, и тогда уже тебе не найдется места в его упорядоченной схеме жизни.
