не выдерживая, отвожу взгляд.
Прошлое
— Привет, а можно мне чашечку кофе? — спросил Лиам.
— Конечно, тебе здесь или с собой?
Лиам с тяжким вздохом посмотрел на наручные часы.
— С собой, — печально заявил он.
— Совсем времени нет?
— Совсем, — подтвердил доктор.
Кэти мягко улыбнулась и направилась готовить для своего дока бодрящий напиток.
— А я для тебя разрисовала стаканчик, — бросила она через плечо.
— Правда? А что там на этот раз?
Разрисовывание стаканчиков уже стало доброй традицией.
— Мечта, — протянула Кэтрин.
Вот уже пару недель она работала в кофейне, куда попала благодаря Лиаму. Он то и дело заглядывал к ней днём в перерывах, иногда они обедали вместе, порой Кэтти приглашала его на ужин.
Это в знак благодарности, — уверяла она саму себя, хотя в глубине души знала, что хоть её благодарность и была безмерной, не одна она являлась причиной её желания видеть этого мужчину почаще.
— Как ты себя чувствуешь? — Лиам не мог не задать этот вопрос.
Кэтти улыбнулась своему отражению в металлическом корпусе кофе-машины.
— С каждым днём всё лучше. Поверь, мне перестало казаться, что я рассыплюсь на части. Я вовсе не такая хрупкая.
На самом деле, в её словах был призыв: мол, обними меня, и я не распадусь на молекулы. Иногда Кэтти казалось, что Лиам хотел… очень хотел это сделать. Обнять не как друг, а как кто-то больший. Порой она ловила на себе его взгляды, которые нельзя было отнести к категории профессиональных. Но почему-то он сдерживался.
Может, это было из-за того, что он отчасти знал, что она перенесла. Хотя Кэтрин не рассказывала ему всей правды.
А может, — подначивал противный голосок внутри, — ему не нужна испорченная другим мужчиной женщина, с которой и семью-то не заведёшь.
Кэтти гнала эти мысли, как могла, но они то и дело возвращались. Особенно ночью, когда она просыпалась посреди очередного кошмара и тянулась к телефону позвонить Лиаму. Даже брала телефон в руки, но так и не решалась набрать номер.
— Шедевр, — оценил Лиам, разглядывая колокольчиковое поле, которое она изобразила на простом белом бумажном стакане. — Вот бы сейчас туда.
— Ты читаешь мои мысли.
Кэтти всё-таки немного скучала по сельской местности, и тут было лишь два исхода: либо она примет город, либо город примет её, а дальше они будут разбираться совместно.
Лиам с благодарность принял из рук Кэтти стакан с кофе.
— Провожу тебя до двери, — улыбнулась Кэтрин. — Всё равно сейчас посетителей нет.
В кофейне и правда было пусто. Основная масса народа прибегала вечером после работы и перед ней. Вообще Кэтти отдыхала душой на этой работе. Она творила, отвлекалась от грустных мыслей, общалась с посетителями и потихоньку оттаивала.
— Пожелание, мистер Керр? — кивнула она на бокс с короткими записочками, которые тоже сочиняла сама.
Он стоял на узкой стойке у выхода, и посетители любили получать небольшие пожелания-предсказания перед уходом.
— Обязательно.
Лиам взял сложенную несколько раз бумажку с самого верха, кивнул Кэтти и собирался, было, уже выйти за дверь, когда Кэтрин его остановила.
— Не хочешь сразу прочитать? — спросила она, смотря на дока большими блестящими от эмоций глазами.
— Почему бы и нет, — согласно кивнул Лиам и развернул бумажку.
— Прочитаешь вслух?
— Да, тут написано… Поцелуй — это то, что вы не можете подарить, не приняв, и принять, не подарив.
Лиам бросил на Кэтрин быстрый взгляд, потом посмотрел на её губы, потом снова в глаза и обратно. Искушение было слишком велико. Его тянуло к ней магнитом, но он боялся напугать Кэтти своими действиями.
— Время, — произнёс её манящий рот.
— Что? — на автомате переспросил Лиам.
— Время получать и принимать подарки.
После этих слов ему ничего не оставалось, как отставить кофе в сторону и потянуться к Кэтрин, чтобы обнять её. Отвести прядку тёмно-русых волос её за ухо и скользнуть пальцами по горящей щеке. Кажется, Кэтти сама была в шоке от своей дерзости.
Его маленькая храбрая Кэтти.
Очень медленно он наклонился и прижался губами к её губам. Сладким и мягким. Податливым и приветливым. Открывшимся навстречу его ищущему языку. Одна рука Кэтти легла ему на грудь, вторая обвила шею, словно Кэтрин боялась, что он передумает и отстранится. Но Лиам лишь крепче сжал её в объятьях и углубил поцелуй.
Как хорошо, что в некоторых делах Лиам вполне предсказуем, — между делом подумала Кэтрин. — Например, в таких как привычка всегда брать верхнюю записку из коробки.
Тони допил свой чай с кексом и уже топчется у двери на задний двор.
— Можно мне туда?
— Конечно, только там настоящие заросли, — предупреждаю я.
— Так это ж круто! — восклицает маленький мальчик и выбегает из дома, с радостным криком бросаясь в высокие кусты вдоль забора, внутри которых получилось что-то вроде лабиринта, вероятно, чем-то таким они и являются для детского воображения. — Хорошо. — Я всё ещё погружена в свои мысли и замечаю, что Лиам не понимает, к чему относится мой комментарий.
— Хорошо, что вы живёте за городом, хорошо, что у мальчишки есть… будет детство. Вот так и должны расти дети. Вольными. На природе. А родители запирают их в каменные городские коробки. Водят в парк и на площадки, окружённые автомобильными стоянками. А потом жалуются, что у детей, видите ли, нет воображения.
— Ты же сама выросла в сельской местности, поправь, если ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Я сейчас будто в детство вернулась. Не хочу уезжать в Вашингтон. — Признание само собой выскакивает из меня, я пугаюсь и встаю со стула, ухожу к открытой двери, чтобы Лиам не видел моего лица. На нём наверняка застыла смесь из боли и досады. Внезапно на плечи мне опускаются тяжёлые горячие ладони. Они жгут даже сквозь одежду, но у меня не возникает мысли стряхнуть их, наоборот, не хочется двигаться, так бы и стояла. Если б мгновение могло длиться дольше!
— Ты совсем не изменилась, — выдыхает Лиам, и я чувствую, как шевелятся волосы у меня на затылке. Я забрала их в высокий небрежный пучок, оставив шею незащищённой. Понимаю, что его губы совсем близко, при желании он мог бы наклониться и прижаться ими к выемке между тонкими косточками. От одной этой мысли меня охватывает дрожь. Наверное, Лиам её чувствует.
Я жду… жду, но ничего не происходит.
— Что ты, столько лет прошло, — наконец, заговариваю я. — Я теперь совсем городская.
Он аккуратно разворачивает меня лицом к себе, я послушна в
