Если бы мне сказали года три назад, что я попаду в то положение, в котором я оказалась, я, наверное, просто хмыкнула бы и усмехнулась, борясь с желанием покрутить пальцем у виска. И еще поразилась, до чего же бурная фантазия у людей!
Но, увы, все, что случилось, случилось именно со мной.
Я осталась на улице с грудным ребенком. Одна. Брошенная и никому не нужная.
Меня выгнал человек, за которого я собиралась выйти замуж. Человек, являющийся отцом моей крохотной дочери. Человек, которого я любила. Ну, или думала, что люблю.
Тогда, стоя на улице с коляской я признавалась сама себе, что любовь была иллюзией. Признавалась, с упоением проворачивая нож в своей же кровоточащей ране.
Просто я, выросшая как тепличный цветок, не особенно разбирающаяся в мужчинах, приняла желаемое за действительное. Да и тот, кто так упорно меня добивался, был слишком профи, и ему оказалось так просто задурить мне голову, запудрить мозги.
А семья… Семья, которая должна была меня защитить, помочь… Семьи к тому моменту уже, практически не было.
Мама умерла. Отец женился второй раз, и его жена методично избавлялась от моего присутствия в папиной жизни.
Началось это банально с «девочка выросла, девочке пора становиться самостоятельной», а потом плавно перешло в «ей от тебя только бабки нужны, она тебя не уважает, ей пора понять, что ты не будешь все время ее содержать» и дальше по всем пунктам.
Вот только я никогда не просила меня содержать. Я даже не просила оплачивать институт, тот факультет, на который меня очень хотел впихнуть папа. Я спокойно перевелась на другой и училась на одни пятерки.
И если уж на то пошло, у меня были деньги. Мама оставила мне наследство. Более чем приличную сумму. Вот только отец посчитал, что я не достойна маминых денег. И маминого дома недостойна.
И дочь моя недостойна носить имя моей матери.
Я старалась не вспоминать об этом. Как будто блок поставила в памяти на какое-то время.
Зачем думать, если ничего не изменишь, только боль накатывает?
Головой я понимала, что папа должен был мне помочь, должен был защитить меня от таких как Игорь, должен был быть рядом просто потому… просто потому, что он мой отец!
А ведь у меня еще и брат есть! Константин.
И он тоже мог бы вступиться за меня перед отцом. Или пристальнее присмотреться к Игорю.
Ладно, брат хотя бы помогал мне деньгами, когда я родила, и в квартиру бабушки, наконец-то, сподобился меня пустить! Причем у меня была доля в этой квартире! И я могла тут находиться на вполне законных основаниях! Но почему-то получилось так, что квартира оказалась в собственности у жены Кости. Мало того, брату приходилось скрывать от этой жены, что я тут живу!
- Женька, почему нам так не везет с мужиками? Что в нас не так, а? Вот ты – ты хорошенькая как картинка!
- Ага, с моим весом!
- Мужчины на кости не бросаются. И, поверь мне, вес 70 кило при твоем росте - это вообще не приговор! Мы с тобой просто слишком хорошие!
- Это точно.
- И поэтому мы – магнит для уродов! Помнишь в «Красотке»?
- То есть твой Трошин урод?
- Нет. Трошин не урод. Из Трошина я еще сделаю человека.
Мы было начали ржать как сумасшедшие, но быстро вспомнили, что в комнате спит Лялька, а сон у нее чуткий.
- Наташ, может, не стоит спешить? Может, ты еще встретишь…
- Кого? Только не говори «свою любовь», а то я тебя прибью.
Я именно и хотела сказать ей про любовь. Но, видимо, Наталья моя уже в любовь не верила.
- Знаешь, Жень, я рассуждаю философски. Если я должна встретить любовь я ее встречу. И это не мешает мне выйти за Трошина. Разведусь, если что.
- А если дети?
- Ну… дети… Мы быстро детей не планируем. У нас все расписано, план, бизнес проект, стартап семейства Трошиных – Кораблевых. Я и фамилию менять не хочу.
- Почему именно стартап?
- Не знаю, мне слово нравится.
Я хотела задать Наташке самый главный вопрос, но по ее взгляду поняла – лучше не надо.
Наталья Трошина не любила. Но замуж за него собралась. Что ж, разве мне было ее судить?
Я вот любила Игоря Власова, замуж собиралась и осталась как та старуха у разбитого корыта.
Хотя, почему же? Вовсе не у корыта! Может и слава Богу, что я не вышла за Игоря? Разве лучше было бы, если бы он женился на мне только потому, что рассчитывал получить деньги и поддержку от моего отца? И какая бы у меня была жизнь с таким мужем?
Нет уж. Лучше так. Да, я одна. Одинокая. Но совсем не несчастная!
У меня прекрасная дочь. И я нашла работу. Начну зарабатывать, встану на ноги и…
Может мне повезет, и я найду того самого.
Я закрывала глаза и представляла… нет, лучше бы я не представляла! Устюгов не моего поля ягода. Или я не его. В общем – это настолько unreal, что даже говорить не о чем!
- Женька, я, кажется, даже представляю о ком ты сейчас мечтаешь! Даже не думай! Ты на работу устроилась чтобы работать!
- Наташ, а представь если у меня начнется роман с Устюговым?
- Не представляю!
- Кстати, у него есть брат родной, холостяк. Я и тебя пристрою!
И мы снова заржали, прикрывая рты ладошками.
Дурочки. Которым очень хотелось, чтобы их любили.
По-настоящему. До дрожи в коленках. До мурашек. Когда прикосновения обжигают. Когда оторваться не можешь…
- Женька, мы проспали! Тебе на работу добираться сколько? Няня уже в дверях!
Опоздать на работу в мои планы не входило. Я представила лицо стального босса, как он отчитывает меня – тихо, но так, что сосет под ложечкой…
- Евгения Викторовна, вы уволены…
Глава 10.
Я очень хотел снова встретить ее в лифте. Растрепанную, запыхавшуюся, очень милую.
Не судьба.
Или судьба?
«Охраняют тебя от глупостей, Устюгов» – подумалось мне. Но было обидно.
Я уже придумал, о чем мы могли бы поговорить. Например, о том, что она делает по вечерам. Вряд ли то же, что и я думая о ней.
В приемной Евгении тоже не оказалось.
Я погрузился в работу, хотя мысли были об одном: пришла – не пришла?
Виктория словно читала эти мои мысли, зашла минут через десять после начала рабочего для и сообщила, что новенькая опаздывает.
- Что делаем? Увольняем сразу?
Я удивился тому, что Виктория еще спрашивает. Обычно она даже не ставила меня в известность убирая сотрудников, находящихся на испытательном сроке, если они ее не устраивали. Неужели заметила мой интерес?
- Хм… Даже не знаю, что сказать. Разве раньше вы не решали эти вопросы самостоятельно?
- Я понимаю. Что должна ее уволить, но… На самом деле она вчера такой объем работы выполнила – как за два дня, точно. И переводы у нее отличные. Причем, она одинаково хорошо переводит и с английского на русский, и с русского на английский.
Черт, а я-то уже обрадовался…
Обрадовался, что не надо будет испытывать эти адовы муки, сидя в кабинете и мечтая о девочке, сидящей у меня в приемной. Обрадовался, что могу с чистой совестью ей позвонить и пригласить на ужин, или в клуб, или…
Я сразу хотел пригласить ее ко мне домой – если уж быть совсем откровенным.
- Виктория, если вы считаете, что ей нужно дать шанс.
- Я считаю – нужно. Кажется, она уже пришла. – у Виктории был отличный слух. Впрочем, громкую возню в приемной слышал и я.
- Пригласите Евгению ко мне.
- Алексей Владимирович, я надеюсь вы будете не слишком…
Что? Моя помощница учит меня обращаться с провинившимися сотрудниками? Это было что-то новенькое. Или она реально смогла считать мой интерес к новой помощнице?
- Извините. Простите, пожалуйста, я опоздала, но я могу остаться сверхурочно и взять работу на дом, и…
Я бы хотел сверхурочно. Тут. В моем кабинете. На удобном диване. Или, нет, лучше в моих апартаментах в Сити – было бы идеально.
- Евгения, я…
Хотел уже прочитать ей нотацию, но понял, что не могу. Эти глаза, перепуганные на смерть. Она меня и так боится. Если я еще начну…
