Джеки по-своему, конечно, любила маленькую дочку, но не чувствовала в себе материнского призвания. Возможно, это одна из причин, почему влечение, которое он испытывал к жене в первые месяцы брака, медленно, но верно умирало.
Окончательно расслабившись, Бруди направился в душ. Вдруг из дома Кариссы донесся пронзительный визг.
Беззвучно молясь, чтобы ничего не случилось с Молли, Бруди перепрыгнул через забор между домами и вбежал в переднюю дверь Кариссы. Еще один душераздирающий вопль донесся из кухни. Сломя голову он кинулся туда.
Бруди поймал себя на том, что торгуется с великим Творцом.
БОЖЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ МОЛЛИ БЫЛА В БЕЗОПАСНОСТИ. Я НЕ ВЫНЕСУ, ЕСЛИ ПОТЕРЯЮ ЕЕ. ОНА ДЛЯ МЕНЯ ВСЕ. Я ОБЕЩАЮ, ЧТО БУДУ ЛУЧШЕ, ЧЕМ СЕЙЧАС. Я БУДУ ЛУЧШИМ ОТЦОМ И ПОСТАРАЮСЬ БЫТЬ ПРИЯТНЫМ СОСЕДОМ.
В долю секунды он закончил свою мольбу-сделку с Богом и ворвался в кухню, готовый воспользоваться навыками, накопленными годами полицейской практики. Проверить, откуда угроза, ликвидировать риск, сделать безопасной окружающую среду...
— Кариcса, все в порядке. Он не укусит тебя. — Молли стояла рядом со скамейкой и настойчиво тянула Кариссу за руку. А соседка с лицом, осыпанным мукой, сжалась на скамейке и спрятала обе ноги под юбку.
Кариcса яростно трясла головой.
— Ой-ой! Он еще может быть под столом.
Молли захихикала и сильней потянула Кариссу за руку.
— Нет, глупенькая. Я видела, как он забежал за буфет и юркнул в маленькую дырку. Хочешь посмотреть?
— Нет!
Напряжение оставило Бруди. Теперь он старался не засмеяться.
— Здесь все в порядке?
— А вы как считаете? — Она окинула его испепеляющим взглядом.
— Папа! Папа! Я видела мышонка! Он бежал по полу прямо под буфет. Он был такой юркий. Но Кариcса испугалась и вскочила на скамейку. А теперь не хочет слезать. — Молли отпустила руку Кариссы, пересекла кухню и схватила отца за руку. — Помоги ей спуститься. Не думаю, что она послушается меня.
Подавив улыбку, он позволил дочери подвести его к Кариссе.
— Боитесь мышей, да?
— Умный вывод мудрого парня. — Девушка подвинулась к краю скамейки. Бруди положил руки ей на бедра и поставил на пол.
Она была легче перышка. Бруди никогда не имел дела с маленькими женщинами и попытался внушить это своим разбушевавшимся гормонам.
— Спасибо. — Ее руки еще оставались у него на груди. Жар ладоней прожег легкую ткань рубашки поло.
ПОЗВОЛЬ ЕЙ ОТОЙТИ! ОТОДВИНЬСЯ!
Вместо этого он стоял и смотрел на нее. Даже с лицом, осыпанным мукой, с локонами, непослушной волной окаймлявшими щеки, она оставалась красивой.
Его ошеломило собственное желание поцеловать ее.
— Кариcса, разве мой папа не самый лучший? — Молли села на стул и начала болтать ногами.
— Конечно, — пробормотала Кариcса.
Ее большие глаза ни на секунду не оставляли его. Бруди чувствовал себя супергероем. Ему удалось улыбнуться. Он шагнул в сторону и разрушил волшебное очарование, соединявшее их, пока они касались друг друга.
— Я ничего особенного не сделал. Похоже, Молли держала ситуацию под полным контролем.
Молли кивнула и взмахнула ложкой будто мечом.
— Я люблю мышей. Я пыталась сказать это Кариссе. Но она продолжала визжать. Она ужасно громко кричала... А ты, папа, не позволяешь мне так шуметь.
Кариcса покраснела.
— Глупая фобия. Я всегда страдала из-за нее. — Она понизила голос до шепота, чтобы Молли не услышала. — Простите, что я так визжала.
Бруди не успел задать себе вопрос, правильно ли он поступает, подошел к Кариссе и смахнул муку у нее со щеки.
— Не берите в голову. Я привык, спасать дам. Даже если полицейский много лет назад повесил свой значок на стену, он остается полицейским.
Кариcса покраснела еще сильнее. В одну безумную минуту ему показалось, что она обопрется на его руку. Черт, он хотел, чтобы она это сделала!
У него что, крыша поехала?
В его жизни никому нет места, кроме Молли.
И все же на один краткий, бесконечный момент он хотел эту женщину. И понимание этого взорвалось в его сознании точно сдетонировавшая бомба. Он надеялся, что последствия взрыва не будут катастрофическими.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — булочки отменяются?
— Ни за что! Мы с Молли решили делать булочки, правда, солнышко?
Услышав свое имя, Молли оторвала взгляд от поваренной книги, которую листала. Бруди улыбнулся, заметив блеск непреклонности в глазах дочери. Молли шел шестой год, и она имела собственное мнение. Если она что-нибудь задумала, переубедить ее было исключительно трудно.
— Да, я хочу делать горячие булочки. И ты, папа, сказал, что я могу съесть на обед две. Ты обещал!
Кариcса победно улыбнулась, и Бруди понял, что потерпел поражение.
— Хорошо. Тогда я вас оставлю. Если появится мышь, зовите.
— Почему бы вам не остаться и не пообедать вместе с Молли? Я позвоню, чтобы привезли пиццу, тогда я смогу принять душ. А булочки мы сделаем потом. — Она провела рукой по лицу и отряхнула от муки ладонь. — Я, должно быть, ужасно выгляжу.
ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ ПРЕКРАСНО, подумал он.
— У вас не займет много времени почиститься. — Вот и все, что он сказал.
ГЛАДКО ПОЛУЧИЛОСЬ, ЭЛЛИОТ. ПРОДОЛЖАЙ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ!
Слишком много времени прошло с тех пор, как он бывал в женской компании. И это чувствовалось. Для парня, привыкшего иметь наготове слова, он, конечно, оказался не на высоте. Впрочем, снова связаться с женщиной не входило в его повестку дня. И никогда не будет входить.
Его реакция на ее близость пять минут назад — просто чистая химия. Нормальный мужчина реагирует на красивую женщину. Ничего больше. Ничего меньше. С химией он справится. Это что-то эмоциональное, без чего он может обойтись. Во всяком случае, ему определенно пора смываться.
— Спасибо за приглашение, но я, леди, должен вас оставить. Молли, хорошо себя веди. Я вернусь через час.
Он кивнул Кариссе, помахал рукой дочери и чуть ли не побежал к двери.
Проклятие! Почему его соседом не стал скрюченный старик, затворник вроде него? Почему его соседка — трепетная молодая женщина? Логически он знал, что между ними ничего не может произойти. Он этого не допустит. Физически его тело может обойтись без искушений. Эмоционально он так опустошен, что ему нечего дать другим. Конечно, к Молли это не относится.
Пока Молли смотрела мультики, Кариcса заказала пиццу и быстро приняла душ. Она надела любимый топик — обтягивающую голубую майку — и чуть помазала за ушами любимыми духами с запахом роз.
