заблокировал память, просто травма была вроде как… Толчком. А так получается, что защита сработала, – я пытался объяснить всё как можно проще, ведь Саня-то медиком не был.
– Понятно. Дальше что? – уставился он на меня.
– Возможно, тебе покажется это бредом…
– О, поверь! Я это слышу каждый божий день, можно уже книги начинать писать, – усмехнулся он.
– Лизе приснился сон с Еленой Алексеевной в главной роли. Ещё до того, как сама эта Елена Алексеевна объявилась. Судя по тому, что во сне на Лизе была та же одежда, в которой её доставили к нам на скорой, это произошло непосредственно перед тем, как она оказалась в парке, – я представлял, как всё это глупо звучит, но решил рассказать до конца. – И вот, Елена Алексеевна там во сне Лизу успокаивала, а сама Лиза её боялась до чёртиков, будто бы что-то ужасное узнала… В общем, мне это кажется странным, но это ведь был просто сон, – не удержался я от своих сомнений.
– Ты сам-то с этой тёткой разговаривал? – спросил Саня, к счастью, серьёзно воспринимая мои слова.
– Конечно. Она мне рассказала, что Лизина мама умерла, когда той было четыре года, но не может же история такой давности травмировать до такой степени, – рассуждал я вслух.
– Мне у неё конкретно надо что-то узнать? И, вообще, тебе-то это зачем всё надо? – спросил он, насмешливо прищурившись.
– Мутная эта Елена. И если этот сон был предупреждением, то страшно представить, что будет с Лизой, когда она всё вспомнит… Как она с этим всем одна справится? – сказал я серьёзно, не обращая внимания на намёки друга.
– М–да, – проникся Саня. – Тогда я завтра опрошу эту тётку, а потом мы с тобой встретимся и решим, в каком направлении нам двигаться дальше. По рукам? – Саня протянул мне руку.
– Спасибо, – поблагодарил я друга, пожал ему руку и вышел из машины.
На самом деле моя смена давно закончилась, просто я хотел лично проследить за выпиской Лизы. Потом с Саней вот встретился. Теперь работоспособность резко меня покинула.
Немного подумав, я решил забрать машину со стоянки и съездить к родителям, пока они сами ко мне не приехали.
Уже несколько недель, прикрываюсь работой и занятостью, хотя я знаю, что лучше самому показаться им на глаза и заверить лично, что со мной всё в порядке. Пока родители не решили сами разузнать, что у меня и как.
Мама считает, что из–за моего упрямого характера, который мне достался от отца, я не понимаю, как “надо жить”. Поэтому она за мной “присматривает”. Отец, к счастью, отмалчивается в мамином присутствии, а я уже давно привык пропускать её нотации мимо ушей.
Маман возомнила себя высшим обществом. По образования она искусствовед. Видимо, картин с древней знатью обсмотрелась и начала диктовать нам, как себя нужно вести.
Влада, моего старшего брата, мать вечно ставила мне в пример. Он же бизнесмен успешный, жена у него умница и красавица, сын прилежный, бла–бла–бла. Мне сложно представить столько блеска и мишуры даже в новогоднюю ночь. По мнению мамы Влад добился всего, чего должен добиться человек в жизни, а ведь он старше меня всего на четыре года.
Естественно, то, что я стал врачом, ей не нравится. Мать вечно говорит, что я ей с детства казался кровожадным, но её “израненному материнскому сердцу” достаточно и того, что я не стал киллером.
Но на деле я просто не подчинялся её дурацким правилам. И друзья у меня не те, потому что их родители даже близко не принадлежали к хвалёному высшему обществу, одни простолюдины.
Подъехав к трёхэтажному родительскому особняку, я морально настроился на встречу с предками. Машина отца была во дворе, значит он дома.
Мама была в гостиной. Заметив её, я натянуто улыбнулся и как можно более вежливо произнёс:
– Привет, мам. Как у вас дела? Всё хорошо?
Но глупо было с моей стороны ожидать того, что в этот раз обойдётся без претензий.
– И тебе здравствуй, сын! У нас-то всё в порядке, а ты где пропадаешь? Не звонишь, не пишешь… А теперь как снег на голову свалился! А если бы нас дома не было? – она начала меня отчитывать.
– Ну, вы ведь дома, – улыбнулся я. – Правда много работы было, мам, я к вам прямо из больницы.
Мама вздохнула, посмотрела на меня как на самое неразумное существо на свете и спросила:
– Чай будешь?
– Буду, только к отцу схожу, поздороваюсь. Он у себя?
Мама кивнула, и я отправился в кабинет отца. Постучавшись в дверь, я заглянул внутрь:
– Привет, пап, – я зашёл в кабинет и сел в кресло напротив отца.
– Привет, Денис, ты где пропадал? – он нахмурился, снимая очки.
– Работы было много, – повинился я. – Случай сложный.
– Что за случай? – отец и правда часто интересовался моей работой, поэтому я предполагал, что его поверхностное объяснение не устроит. Да и таким образом он пытается выяснить, всё ли у меня в порядке. Если буду “путаться в показаниях” по поводу работы, он решит, что у меня не всё хорошо. Давно отработанная схема.
– Привезли девушку, она долго не приходила в себя, хотя травма пустяковая была, а когда очнулась, оказалось, что девушка потеряла память, – коротко рассказал я про Лизин случай. В подробности с тёткой, конечно, я вдаваться не собирался.
– Ого, и память не вернулась? – с неподдельным любопытством спросил отец.
– Нет, это ведь не так быстро происходит, – усмехнулся я.
Отец задумался.
– Столько постоянно про это всё слышно, фильмов куча целая, а в реальности я ни разу не встречал человека, который бы потерял память, – сказал папа.
Но тут зашла мама, и мы замолчали.
– Чай скоро остынет, пойдёмте, – приказным тоном заявила она.
Мы не могли ослушаться и покорно последовали за ней.
После чаепития с родителями, я, под предлогом занятости, отправился домой. Всё-таки для меня визит к ним больше обязательство, чем действительная радость. У них всё хорошо, это для меня было важно. Наше общение не особо клеилось, так что, я старался сводить его к минимуму.
***
По дороге домой я думал о словах отца о том, что в реальности случаи потери памяти большая редкость.
Вспомнил о пациентке Геннадия Андреевича, которая, когда узнала о смерти своего ребёнка, упала и ударилась головой. Женщина очнулась и выяснилось, что она потеряла память.
Что же всё-таки такое случилось у Лизы, раз она так отреагировала? Что такого она узнала, что её мозгу пришлось скрыть от неё информацию, чтобы защитить психику?
Когда Лиза рассказывала о своём втором сне, я
