вошел глубоко в мое влагалище, и без предупреждения я сильно кончила. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать, когда моя киска сжалась вокруг его члена. Адам кончил минуту или две спустя, и мое тело содрогнулось, когда я почувствовала, как его теплая сперма пролилась внутрь меня. Это было потрясающе, даже если я не хотела, чтобы это было потрясающе.
Когда я вернулась к реальности, Адам выходил из меня и расстегивал атлас на моих запястьях. А потом он исчез в своей ванной, даже не взглянув в последний раз на меня в своей постели.
Я накинула халат на себя и быстро убежала обратно в свою комнату, прежде чем забиться в угол и разрыдаться.
Адам
Горячая вода обожгла кожу на моей спине, когда я стоял под душем, прижавшись лбом к стенке душевой кабины.
Блядь. Я перешел нечто большее, чем просто черту, переспав с Грейс, но я ничего не мог с собой поделать. Просыпаться с ее рукой на моем члене было лучшим способом, которым я когда-либо мог проснуться.
И она почувствовала себя именно так хорошо, как я себе и представлял, когда я засунул в нее свой член. Она была такой тугой и уже такой влажной для меня. Но когда все закончилось, это напомнило мне о вещах, которых у меня больше не было. То, от чего я закрывался годами. Я зарекся от всякой любви. Я никого не любил и не мог впустить Грейс в свое сердце, хотя она выглядела так, будто действительно нуждалась в чьей-то любви. Мой брат Брайан не особенно любил детей и семью. Я знал, что он был несчастлив, когда они с женой Мэри произвели на свет Грейс.
Это было за месяц до моего несчастного случая и до того, как весь мой мир был разрушен. После этого я больше не мог находиться рядом со своим братом и его женой. Они были так поглощены работой и зарабатыванием денег, что никогда не беспокоились о росте своей семьи. Каждый раз, когда я разговаривал со своим братом, он всегда был занят работой, как и его жена, в то время как Грейс отправили в какую-то школу-интернат.
Это разозлило меня, особенно учитывая все, что я потерял, а он просто принимал все, что у него было, как должное. Поэтому я держался в стороне. Я держал себя взаперти здесь, в монастыре. Я держал свою печаль и гнев при себе. До сих пор все было хорошо. Блядь. Я облажался. Я не просто нарушил свои обеты безбрачия, но я только что трахнул свою гребаную племянницу. Она была из плоти и крови, и я не мог перестать думать о том, как хорошо пахла и была на вкус ее кожа. Я не мог перестать думать о том, какой потрясающей она чувствовала себя в моих объятиях, когда я прижимал ее к себе, пока я веселился. И я просто лишил ее девственности прямо перед тем, как мне пришлось быть мудаком и сказать ей, что у нас никогда ничего не получится. А потом я испортил все еще больше, сказав ей, что я только что трахнул ее, потому что у меня уже много лет не было женщины. Это не было похоже на то, что я лгал. Я все равно никогда не смог бы быть с ней, и это никогда не было бы принято. Я никогда не смог бы жить в ладу с самим собой, если бы пошел против всего, во что верил. И если я не мог придерживаться своих собственных клятв, то это означало, что я просто провел последние два десятилетия своей жизни, обманывая самого себя.
В любом случае, стоило ли это того? Грейс всего восемнадцать. Если бы я держал ее здесь, я бы привязал ее к себе ради своих собственных эгоистичных нужд, и я уверен, что она не захотела бы проводить свои дни со стариком, когда могла бы выбраться оттуда и жить своей жизнью.
Я выключил воду и надел черную футболку и темные джинсы — это самая повседневная одежда, которую я надевал за долгое время. Я снова напомнил себе, что поступаю неправильно. Мне не нужно было менять себя только потому, что Грейс была здесь.
Когда я вернулся в свою комнату, Грейс уже ушла, и я не был уверен, почему я вроде как ожидал, что она будет там. Это было глупо, особенно после того, как я только что ушел от нее.
Чувство вины наполнило мою грудь, поэтому я вышел из своей комнаты и отправился на поиски Грейс. Когда я постучал в ее дверь, там была тишина. Я постучал еще два раза, но ответа по-прежнему не было. Вероятно, она действительно была зла на меня, и я ее не винил. Я злюсь на себя за то, как я все испортил. Я направился вниз, на кухню, и не успел я войти, как мои чувства наполнил запах чего-то вкусного, готовящегося на кухне. Я нашел Грейс за столешницей, она стояла ко мне спиной. Она была в темно-красном платье, доходившем ей чуть выше колен. Мой взгляд блуждал по ее длинным обнаженным ногам вплоть до стройной шеи. Ее иссиня-черные волосы были заколоты на затылке. Несколько выбившихся прядей торчали наружу.
Чем дольше я стоял там и наблюдал за ней, тем тверже становился мой член в передней части джинсов. Господи, мне нужно было покончить с этим.
— Грейс, — тихо произнес я ее имя, она услышала меня, потому что сразу же замерла.
Мгновение спустя она обернулась, и на ее лице появилась улыбка, но она была вымученной, потому что не коснулась ее глаз, когда она посмотрела на меня. Она поставила на стол две тарелки. В одном были яйца, бекон и тосты, а в другом — только два ломтика тоста.
— Ты приготовила завтрак, — сказал я, неловко стоя там и не зная, что еще сказать.
— Да, — сказала Грейс, присаживаясь за стол.
Она поднимает свой простой тост и откусывает кусочек, снова игнорируя меня.
— Почему у тебя не то же самое, что и у меня? — спросил я, кладя руки на спинку стула.
Грейс пожала плечами и опустила взгляд в свою тарелку. — Я думаю, не настолько голодна.
Я с трудом сглотнул, чувство вины давило на мои плечи. — Тебе нравится ”Нутелла"?
Грейс ничего не сказала. Она просто посмотрела на меня снизу вверх, раздражение в ее глазах было очевидным, когда она пристально посмотрела
