— Нет, я ничего против не имею. Это самое благоразумное, что можно предпринять.
Его лицо на ее глазах переменилось и снова сделалось похожим на маску игрока в покер.
Эта маска всегда верно служила ему при заключении сделок и всегда забавляла ее, потому что она знала, как работает мысль под этой маской. А сейчас он сказал:
— Ты всегда поступаешь благоразумно. Ты всегда права, Клео.
И она не знала, принимать ли его слова как комплимент или нет. Одно дело постигать работу его ума в Сити, совсем другое — разбираться в его чувствах, побуждениях, когда речь шла об их браке.
Когда Джуд вошел той ночью в спальню, Клео в первый раз притворилась, что крепко спит.
Последняя кухонная утварь и глиняная посуда исчезли в дорожном ящике, готовом к отправке в Оксфам, и Клео осталось уложить лишь те вещицы, которые были ей дороги как память о студенчестве, — их надарили друзья, когда она въезжала в свой домик в Бау.
Все это и большая часть мебели пойдет на хранение. Джуд сказал ей: «Зачем тебе расставаться с твоими вещами? Когда мы купим загородный дом, они там пригодятся». Она согласилась, потому что на создание уюта было потрачено много времени и сил и многие вещи она любила как добрых старых друзей.
Клео поднялась с колен; она решила, что ей не помешает выпить кофе и успокоить нервы. Роберт Фентон обещал быть около обеда, а это означало, что он мог появиться в любую минуту от полудня до двух.
Заправив полосатую сине‑зеленую рубашку в зеленые потертые джинсы, она налила в чайник воды и воткнула вилку в розетку.
Руки слегка дрожали. Скорее бы этот день кончился и избавил ее от кошмара.
Она положила в кружку гранулированного кофе и сухого молока и, кусая губы, ждала, когда закипит вода. Ей казалось, это была неплохая идея — предложить Фентону приехать за деньгами именно сюда. Она не хотела, чтобы он появлялся в окрестностях Белгравии, но ведь можно было назначить более точное время и выбрать какое‑нибудь нейтральное место встречи — например, около выхода из метро.
Но она была так неопытна в подобных грязных делишках и так вчера растерялась, разговаривая с ним, что не догадалась об этом. Он будет здесь в любую минуту в течение ближайших двух часов. Зато потом все останется позади, и можно будет отдать все силы устройству семейной жизни.
Клео понимала, что борьба предстоит нелегкая. Именно акции были причиной его согласия на брак, из‑за них он пожелал сделать ее матерью своих детей. Но ведь она всегда знала об этом, не так ли? И вчерашний разговор лишь подтвердил уже известный факт. Все оставалось как прежде, и, кроме того, она не из тех, кто пасует перед трудностями: она сделает все, что в ее силах, чтобы оживить этот брак, она будет молиться, чтобы и в Джуде когда‑нибудь зародилась любовь.
Она улыбнулась про себя этой мысли и, наливая в кружку кипяток, вспомнила, как сегодня утром они вместе завтракали и он спросил:
— Не хочешь съездить с утра в «Фонды Слейдов» и просмотреть их дела?
Она покачала головой, чувствуя, как все внутри холодеет: ведь этим утром она должна была ехать в банк за деньгами и потом встречаться с Фентоном, а такая перспектива не вызывала у нее восторга.
— Я позвоню Люку и попрошу сегодня переслать мне необходимые материалы, — ответила она. — Я смогу поработать здесь в тишине и покое; не хочу, чтобы он стоял у меня над душой.
— Хорошая мысль. И не позволяй ему себя унижать. — Джуд усмехнулся. — Хотя, думаю, ему это все равно не удастся. И запомни: твой дядя целиком на твоей стороне и, если тебе потребуется помощь или совет, можешь на меня рассчитывать.
Джуд покончил с завтраком, до отъезда в Сити оставалось не так много времени. Клео старалась выглядеть веселой: когда они встретятся вечером, весь ужас, который Роберт Фентон вносил в ее жизнь, будет уже пережит. Она улыбнулась мужу:
— Удачи тебе.
— Какая тут удача, — мягко возразил он, — когда я так без тебя скучаю. Может, пообедаем вместе?
— Нет, я не смогу, — быстро ответила Клео; пожалуй, она поторопилась ответить: его брови недоуменно приподнялись, в глазах застыл спокойный вопрос. Чувствуя себя последним ничтожеством, она проводила его до двери, объясняя: — Я хотела с утра поехать в Бау. Мне нужно разобрать и уложить вещи, распорядиться, какие из них отправить на хранение. На следующей неделе дом должен быть выставлен на продажу.
Отчасти это было правдой, но Клео казалось, что она лжет. Как только Фентон уйдет, она, конечно, позвонит и отдаст эти распоряжения. Но пока она слишком взволнованна, чтобы заниматься делами.
Примерно через час ее пронзил резкий звонок в дверь, и она выронила стопку книг, с которой спускалась из бывшей спальни. Чувствуя, как нервы сжимаются в комок, она перешагнула через рассыпанные книги, но туг же остановилась, глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро все будет кончено. Ей стало немного спокойнее, легче.
Открыв дверь, она увидела на пороге Фентона: он стоял, навалившись на косяк, и неприятно улыбался. Она отступила, и он по‑хозяйски прошел в дом.
Он был небрежно одет, и Клео подумала: «Опять эти коричневые кожаные брюки! Нет, они совсем ему не вдут». Не шла ему и коричневая шелковая рубашка, расстегнутая чуть ли не до пояса. Костюм выдавал в нем позера.
Ни слова не говоря, она провела его в комнату, где в беспорядке были разбросаны коробки и пакеты, которые она кое‑как набила утром, потому что сегодня спокойствие и деловитость изменили ей. За одной из картин находился маленький стенной сейф, врезанный прежним владельцем дома. Получив деньги в банке, Клео сразу положила их туда. Двадцать пять тысяч — слишком крупная сумма, чтобы оставлять их лежать где попало, даже на несколько часов.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы их достать, и, повернувшись, она увидела, что Фентон развалился на диване, закинув ноги в ботинках на зеленую обивку. Его жадные глаза следили за каждым ее движением. Он молча протянул руку, но Клео покачала головой.
— Сначала отдай квитанцию.
Она холодно наблюдала, как он вытащил из кармана рубашки сложенный листок, разжал пальцы и листок легко опустился на ковер.
— А вдруг я снял с нее фотокопию?
Его лицо приняло непроницаемое выражение, но она его оборвала:
— Скорее всего, ты так и сделал. Но мой тебе совет: не вздумай затевать все сначала. Выплачивай свои долги и держись от меня подальше. — Она с отвращением бросила ему сверток. — А теперь убирайся!
Не отрывая от нее взгляда, он повернул голову, и его лицо приобрело жесткое выражение.
