— Да, некоторые, — спокойно ответил Джуд. Он прошелся по комнате, и при каждом шаге темная ткань элегантных брюк туго натягивались на его бедрах. — С тех пор как Джон был вынужден уйти, Люк стал слишком много на себя брать. Игра с капиталами, как известно, дело рискованное, но в последнее время он стал рисковать слишком опасно, особенно в направлении антрепренерства: крупные авантюры без реальных и устойчивых предпосылок для успеха. Это становится известно в Сити, но если мне удастся убедить Правление отступить, забыть, что мы вообще намеревались присоединить «Фонды Слейдов», то другие киты призадумаются. Если они узнают, а я позабочусь об этом, что интерес к «Фондам Слейдов» в «Мескал‑Слейд» поостыл, они на время отступят, чтобы разведать обстановку. Понимаешь?
Клео понимала. Понимала, но не могла до конца проникнуть в финансовую шахматную партию, которую выстраивал Джуд. В предложенном ею пакете акций «Фондов Слейдов» он видел средство личного контроля над банком, контролировать который желала компания «Мескал‑Слейд». Ставя ее главой компании, чтобы руководить ее действиями, он может стать владельцем контрольного пакета акций нового преуспевающего концерна. Неудивительно, что он согласился жениться на ней после того, как она обещала передать ему эти акции!
— А если ты будешь там, — продолжал Джуд, усаживаясь в кресло и неотрывно глядя ей в глаза, — с твоим умом и пониманием внутренней жизни Сити, с твоим благоразумием в финансовых вопросах у тебя хватит времени вернуть «Фондам Слейдов» былую устойчивость прежде, чем окружающие поймут, что к чему. Надеюсь, мне удалось тебя заинтересовать?
— Ты мог бы и не спрашивать, — напряженно отвечала Клео. Если спасти «Фонды Слейдов» в ее силах, она обязана выложиться — иного выхода нет. Джуд рассчитывал именно на это. Акции, внесенные ею в их брак, будут иметь гораздо большую ценность, если фирма будет крепкой. Он манипулировал ею, добиваясь наибольшей отдачи от акций. Эта догадка нанесла Клео глубокую рану, потому что ее былые радужные надежды по поводу будущего их брака рассыпались прахом: он любил ее не более, чем когда‑либо раньше. Он использовал ее. В постели или вне ее, он просто ее использовал.
— Когда ты сказал, что хочешь меня уволить, я решила, что ты принадлежишь к типу мужчин, которые считают, что женщина должна сидеть дома и воспитывать детей.
Он ни в коем случае не должен был догадаться, каково ей на самом деле — чувствовать, как далека от нее его любовь. Ей досталась роль сговорчивой, благоразумной жены, живущей с мужем душа в душу, не смеющей ему перечить, не позволяющей себе ни словом, ни жестом выдать отчаянную жажду его любви.
— Но я и есть такой мужчина. — Его спокойный ответ поверг ее в изумление, но Джуд продолжал: — Но не совсем в том смысле, какой ты в это вкладываешь. Когда появятся дети, мы превратим одну из комнат дома в кабинет для тебя, установим компьютер, связанный с Правлением «Фондов Слейцов», и большую часть работы ты сможешь выполнять, не выходя из дома. Мы, конечно, пригласим няню, но оба будем изыскивать время на детей — здесь нам бы весьма пригодился загородный дом. Прекрасное место для отпусков, уик‑эндов… Справедливо?
Она кивнула, не решаясь встретиться с ним взглядом, боясь, как бы он не заметил в нем боль и не удивился… О да, он поступал справедливо, делал все, чтобы их совместная жизнь процветала, и, если бы она его не любила, она могла бы думать, что их брак — само совершенство. Но она его любила, любила больше жизни, и та тщательность, с которой он просчитал их будущее, использовал ее акции, холодила ей душу, повергая в тоску одиночества.
Тем не менее она только кивнула:
— Вполне справедливо, — и допила остатки из бокала. — Надеюсь, дядя Джон и Люк одобрят наши намерения, — сухо прибавила она и содрогнулась от ответа:
— Я уже говорил с ними.
До нынешнего вечера она пребывала в рае для дураков и оказалась последней, кого он посвятил в свои планы. Его мозги, должно быть, заработали сразу, как только она заговорила об акциях в связи с предложением брака. Она с трудом слушала его.
— Твой дядя решительно поддерживает идею о твоем переходе в «Фонды Слейдов». Люк тоже, но только потому, должен тебя предостеречь, что не видит иного способа избежать катастрофы, которую сам же и навлек.
— Что ж, похоже, говорить больше не о чем, — ответила Клео, сама удивляясь невозмутимости своего голоса, но Джуд все же спросил:
— Я всегда удивлялся, почему ты не пошла работать в «Фонды Слейдов», когда получила диплом?
— Из‑за Люка. — Она слегка поежилась, пряча внутреннюю боль. — Меня переворачивало от мысли, что он будет обращаться со мной как с умственно отсталым мелким клерком. Помимо того что он и так раздулся от важности, он один из тех, кто считает, что мужчина во всем выше женщины уже потому, что он мужчина.
«К тому же, — подумала Клео, — я выяснила, что он меня ненавидит, и работать с ним будет просто невыносимо». Но Джуда она не собиралась в это посвящать, а потому прибавила:
— Но беспокоиться не о чем, поскольку у тебя теперь столько же акций, сколько у них с дядей вместе, и одно это уже делает меня равной ему.
К ее огромному удивлению, Джуд лениво усмехнулся, жеманно потягиваясь в кресле.
— Ты не в пример ему умна, решительна и мужественна, не говоря о восхитительной упаковке этих качеств. Бедняге лишь останется подыскать себе местечко поскромнее!
Клео была полностью уничтожена! Он видел в ней лишь умную голову, средство восстановить «Фонды Слейдов» — в которых он, разумеется, и сам был заинтересован. Он не видел в ней жену, женщину, которую можно любить.
— Пожалуй, я пойду наверх, я очень устала, — извинилась Клео, надеясь выбраться из гостиной прежде, чем ее страдание станет заметным. Она уже дошла до двери, но его голос ее остановил, и, оглянувшись, она увидела, что он встает и направляется к ней.
— Ты ничего не имеешь против? Издалека, где ты стоишь, кажется, что нет, но я бы не хотел втягивать тебя в дело, которое тебе не по душе.
Характерные линии по бокам его рта обозначились, и он медленно погладил ее по щеке, спокойно глядя на нее. Она чуть не поддалась желанию уклониться от его прикосновения, потому что за ним ничего не стояло. Она жаждала глубокого чувства, а не пустоты. Однако она улыбнулась и покачала головой.
— Нет, я ничего против не имею. Это самое благоразумное, что можно предпринять.
Его лицо на ее глазах переменилось и снова сделалось похожим на маску игрока в покер.
Эта маска всегда верно служила ему при заключении сделок и всегда забавляла ее, потому что она знала, как работает мысль под этой маской. А сейчас он сказал:
