И тогда Алексис Петракис может катиться ко всем чертям!
Алексис плюхнулся на заднее сиденье серебристого седана. Ярость бурлила в нем, как стремительная река. Его сын целых четыре года жил на этом свете, а он ничего не знал о его существовании! Проклятая наркоманка скрывала ребенка от родного отца!
Алексис почувствовал, как сжимаются его кулаки. Где-то на другом конце города его сын сидел, съежившись, в огромном кресле, в чужом доме.
«Мальчику просто не повезло», — холодно заявила Алексису представительница социальной службы.
Он сможет успокоиться только тогда, когда Ники окажется рядом с ним, в целости и сохранности.
Санитар осторожно вкатил инвалидное кресло Райанны в лимузин. Две женщины сели в машину следом: одна — среднего возраста, в форменной одежде сиделки, и вторая — помоложе, с приветливым лицом. Обе улыбнулись Райанне и представились, но она вряд ли обратила на них внимание.
Сердце бешено колотилось в груди женщины, а душу переполнял страх и отчаянная надежда. Во рту у нее пересохло, дыхание перехватило.
Ники, Ники, Ники…
Словно молитву, она твердила имя сына.
Лимузин тронулся с места. Несмотря на плавный ход машины, каждая остановка на светофоре и последующее начало движения отдавались ужасной болью в теле Райанны, но это ее не волновало, ведь она ехала к своему ребенку. Она доберется туда — живой или мертвой!
Лимузин притормозил у обочины оживленной магистрали напротив одноэтажного дома довоенной постройки. Сиделка и няня вышли из машины. Райанна подалась вперед, пытаясь разглядеть входную дверь.
Она не заметила ни сверкающий серебристый седан, остановившийся немного позади, ни высокого мужчину в темном костюме, напряженно глядевшего в том же направлении. Из дома вышла женщина. Алексис узнал в ней опекуншу, с которой на днях встречался. Он пригляделся и с замиранием сердца увидел, что она ведет за ручку маленького мальчика. Поддавшись чувствам, Алексис инстинктивно шагнул навстречу маленькой понурой фигурке.
Неожиданно раздался крик — громкий, отчаянный, переходящий в рыдание:
— Ники!
Мальчик недоверчиво поднял голову, и его огромные темные глаза засияли от счастья. Он вырвался у опекунши, вихрем помчался по дорожке, пересек тротуар и бросился к машине.
— Мамочка! Мамочка! Мамочка!
Райанна отчаянно прижала его к себе, не обращая внимания на боль в груди. По ее лицу катились слезы радости.
— О Ники, Ники! Мой дорогой, единственный! Самый лучший мамин мальчик!
Рыданья сотрясали женщину, и она испугалась, что может умереть от счастья, обнимая сына, которого уже не надеялась увидеть.
Алексис Петракис неподвижно стоял на тротуаре и с каменным лицом наблюдал за этой сценой.
Машина тронулась с места, но Райанна даже не заметила этого.
— Ты хорошо себя вел, дорогой? — спросила она и нежно погладила румяную щечку Ники.
Мальчик кивнул.
— Но тебя там не было, — сказал он.
— Твоя мама болеет, малыш, — вмешалась няня.
— Но мне уже лучше, — поспешно добавила Райанна.
— Мы едем домой? — спросил Ники.
Райанна хотела ответить, но сиделка опередила ее.
— Твоя мама еще не вполне поправилась, чтобы самостоятельно ухаживать за тобой, — сказала она твердо. — Поэтому вы поедете отдыхать — вместе, не волнуйся! Мистер Петракис обо всем позаботился.
Ники широко раскрыл глаза.
— Поедем отдыхать? Мамочка! Правда? Куда?
В голосе сына Райанна ясно услышала тревогу.
Она бы не перенесла, если бы он расстроился, узнав, что они едут совсем не домой. Мальчик не видел ничего, кроме их захудалой муниципальной квартирки, но он любил ее. Райанна проглотила подступивший к горлу ком и заставила себя улыбнуться.
— Далеко! Это будет настоящее приключение! Мы полетим на самолете!
— На самолете? — благоговейно повторил Ники.
— Да, — радостно кивнула Райанна. Женщина ласково сжала маленькую ручонку, и слезы вновь навернулись ей на глаза.
Она вернула Ники и больше никогда не отпустит его от себя — чего бы ей это ни стоило.
Райанна чувствовала себя так, будто ее снова сбила машина. У нее болела каждая косточка, а легкие превратились в волынку. Женщина совершенно измучилась — и это притом, что путешествие было роскошным: реактивным самолетом они долетели до Афин, затем вертолет доставил их на собственный остров Алексиса Петракиса в Эгейском море. От вертолета в спальню на роскошной вилле ее донесли на носилках.
Это в общем-то небольшое путешествие помогло Райанне понять, что она не смогла бы самостоятельно присматривать за Ники. Няня Кэрен показала мальчику детскую, расположенную между ее собственной комнатой и спальней Райанны. Сиделка Томпсон тем временем уложила больную в постель.
Последний, кого увидела Райанна, с наслаждением опускаясь на прохладные свежие простыни и мягкие подушки, был Ники, пришлепавший в ее комнату с верным плюшевым медвежонком, крепко зажатым в руке.
— Спокойной ночи, мамочка! Никогда больше не уходи!
Неописуемое блаженство наполнило душу Райанны.
— Никогда, мой дорогой, — пробормотала она и уснула крепким и спокойным сном.
Алексис сознательно оставил Райанну в покое — на целую неделю.
Он и не думал, что эти семь дней будут тянуться так долго. Мужчина жаждал общения с сыном, он хотел начать строить с ним отношения немедленно, чтобы наверстать упущенные четыре года.
Их тесная духовная связь и взаимная привязанность должна продлиться всю жизнь, поэтому он просто обязан все сделать правильно, Алексис слишком хорошо знал, что бывает, когда отцу это не удается…
Он сидел за письменным столом в штаб-квартире в Афинах, уставившись застывшим взглядом в пространство. Как странно, думал он, что можно так сильно любить своего сына — и так ненавидеть его мать.
Райанна Дэвьюс больше не интересовала Алексиса как женщина. Она нужна была лишь для того, чтобы его маленький сын не страдал. Пусть эта особа живет на шикарной вилле, пользуется предоставленными ей благами… Но Алексис ни за что не отпустит ее назад, в Англию, иначе та может снова опуститься на самое дно. О нет, уж он доступно объяснит Райанне, на каких условиях возможно ее общение с мальчиком!
А главное: ей необходимо забыть о наркотиках!
Отвращение появилось во взгляде Алексиса Петракиса.
Видит Бог, он не ждал многого от женщины такого сорта, но неужели Райанна сама не видит, во что ее превратили наркотики? Пять лет назад она свела его с ума своей необыкновенной, неземной красотой, а сегодня ее лицо похоже на костлявую маску смерти! Фантастический, ужасающий контраст.
