И Милейн отправилась к Тэннеру. Она не знала, где он, но знакомый джип стоял возле дома, и из открытого окна доносилась тихая музыка. Интересно, какую музыку он любит?
Милейн поднялась по ступенькам и постучала в дверь.
— Сейчас, — отозвался он. — Тут неотложное дело.
Милейн стояла на крыльце, боясь того, что должно было произойти. Наконец послышались тяжелые шаги Тэннера. И она едва не убежала, стоило ей увидеть его.
— Белка, — сказал он, глядя внутрь дома. — Только не спрашивай, как она здесь оказалась… А ты что делаешь здесь?
Она внутренне подготовилась к такому приему, поэтому оказалась в силах пережить его. Удивление в его глазах сменилось нарочитым безразличием.
— Нам надо поговорить.
— Зачем?
— Тэннер, пожалуйста, не начинай все снова. Я считаю, что ты принадлежишь к тем людям, которые не закрывают глаза в минуту опасности. И ты не бежишь от неприятностей. Почему же ты не хочешь меня выслушать?
Тэннер засунул руки в карманы.
— Тебе нужны воспоминания. А мне нет.
— Не думаю, что у нас есть выбор. Тэннер, мне надо тебе кое-что сказать. Я должна. А тогда решай сам, что с нами будет.
— С нами ничего не будет, — повторил он ее же слова.
— Знаю, но работа…
— Работа остается работой. Только она важна в данных обстоятельствах.
— Да? — переспросила Милейн. Он никак не желал ей помочь. — А если между нами останется стена? Непонимание? Разве это не повлияет и на работу тоже? Если чья-то безопасность будет под угрозой…
— Ты называешь это непониманием?
Она подняла голову.
— Да. Как ты можешь судить меня, не зная… ничего.
— Но ты же не собираешься рассказывать все?
— Собираюсь.
— Собираешься? Тогда входи. Покончим с «непониманием» раз и навсегда.
Поджав губы, Тэннер отступил.
Милейн проскользнула мимо, вдохнув терпкий запах мужского одеколона, исходивший от него, и, войдя в комнату, огляделась по сторонам. Кресло и чайный столик были сдвинуты к середине.
— Значит, ты хочешь поговорить? С чего начнем? Я ловил белку. Наверное, она убежала в окно.
Милейн представила, как Тэннер гоняется за маленьким зверьком, стараясь не напугать его. И постаралась не обращать внимания на его враждебный тон. Она села на краешек кушетки и стала смотреть в глубину камина.
— Я работал. А она… — Тэннер поставил кресло туда, где оно стояло раньше, и сел. — Так о чем ты хочешь мне сказать?
— О том, что случилось в то утро.
— Когда позвонил твой муж и я случайно взял трубку? Это ты помнишь?
— Бывший муж, — машинально поправила его Милейн. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на том времени, когда жизнь казалась ей невыносимой. — Тэннер, я приезжала в Неваду за разводом.
Он открыл рот, закрыл его и опять открыл.
— Почему ты мне не сказала?
Когда-нибудь она скажет ему, что у него есть удивительная способность уходить от больных вопросов, но не сейчас.
— Надо было, — тихо проговорила она, думая о том, как легко было белке выбраться наружу. А он уже забыл о ней. К несчастью, она не умела так легко прощаться с прошлым. — Я хотела, но…
— Что «но»? Разве ты не хотела развода?
— Развода хотела. Но было еще кое-что.
— Еще? Ну же, говори, не заставляй меня клещами тащить из тебя слова.
Он был прав. Опять прав.
— Я говорю. Просто… — Она опустила глаза. — Я сделала ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни.
— Не назвав мне его имя? Тогда не спорю.
— Крис. Его зовут Крис. Но это не то. Я не должна была выходить за него замуж.
— Прекрасно. А зачем ты вышла?
Милейн заглянула в серые глаза Тэннера и ушла мыслями в прошлое, чтобы избежать его враждебности.
— У меня были тысячи причин. И все они не главные. Тэннер, мои родители развелись, когда я была совсем маленькой, и я не могла принять их отношения за образец для себя. Наверное, этим все и объясняется. Я училась в колледже и не знала, что буду делать потом, а тут появился Крис. Он был красивым, умным, загадочным.
— И ты влюбилась в него?
— Мне трудно объяснить. Я не уверена. Но все вокруг меня влюблялись, и мне тоже захотелось, чтобы кто-то заботился обо мне. Чтобы было с кем поговорить. С кем идти по жизни. Мне казалось, Крис именно такой.
Милейн ждала, что Тэннер скажет что-нибудь, но он молчал. Сидел и смотрел на свои руки, крепко сжатые в кулаки. Она продолжала:
— Он был задумчив и таинствен, и я решила, что он принадлежит к тем несчастным мужчинам, которым нужна хорошая женщина, чтобы помочь освободиться от прошлого. Не смейся. Я была очень наивной.
— Я не смеюсь.
Он действительно не смеялся.
— Мы с Крисом были женаты три года, и за это время я поняла, что его глубокие чувства — не чувства вовсе. Он молчал потому, что ему нечего было сказать. Мне оказалось мало того, что он мог мне дать. — Милейн хотела посмотреть на Тэннера, но не повернула головы, потому что на глазах у нее появились слезы. — Я не первая женщина, совершающая подобную ошибку. Но я в первый раз настолько доверилась мужчине. И я не знала, как мне выбраться из этой ситуации.
Тэннер подался вперед, и кресло под ним скрипнуло. Женщина вздрогнула от неожиданности. В его глазах она не увидела ничего, кроме недоброго ожидания.
— Тебе понадобилось три года, чтобы разобраться?
Милейн покачала головой.
— Тэннер, я была очень наивной.
— Три года…
— В то утро, когда ты услышал голос Криса, мне было легче отпустить тебя, чем выяснять отношения.
— Подожди. Ты не любила Криса, когда ушла от него. По крайней мере, ты так говоришь. Почему же тебе было так трудно с ним развестись?
Она набрала полную грудь воздуха, понимая, что ни за что не рассказала бы, если бы Тэннер сейчас не спросил.
Умеет он задавать правильные и трудные вопросы.
— Дело не в разводе. И не в Крисе, хотя мне казалось, что я подвожу нас обоих.
— В чем же тогда?
— В Эмбер.
— Эмбер? У тебя есть дочь?
Милейн встала и торопливо заходила по комнате, потом подошла к окну и посмотрела на деревья, окружавшие дом Тэннера. Тяжелые стволы подавляли ее, зато качавшиеся под порывами ветра верхушки давали ощущение свободы.
— У меня — нет. Хотя я все бы отдала… Крис был вдовцом, а Эмбер — совсем крошкой, когда мы познакомились.
— И ты не могла ее оставить, правильно?
— Я была с ней, когда она произнесла первые слова. Я покупала ей одежду и брала ее на руки по ночам, когда она болела. Она залезала ко мне на колени по вечерам, и мы вместе читали комиксы. Теперь она высокая, сильная и красивая. И сорвиголова, каких мало. — На глазах у Милейн опять выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать, но ей ужасно не хотелось, чтобы их заметил Тэннер. — Ей было четыре, когда мы развелись. Всего четыре года.
