Когда неожиданно ему понадобилось срочно вылететь по делам в Штаты, Касс почувствовала себя так, словно чего-то лишилась.
— Ты скучала без меня? — спросил Гиффорд, возвратившись через неделю.
— Да, — чистосердечно призналась она.
— Я тоже скучал без тебя. — Его серые глаза были серьезными. — Мне понадобится месяц, чтобы разобраться до конца с фирмой Декстера, так что...
— Так долго? — перебила она.
Он криво усмехнулся:
— Так долго. Я хотел узнать, сможешь ли ты уделять мне внимание по уикендам, чтобы показать Лондон.
— С удовольствием, — ответила Касс.
Они стали ходить по музеям и художественным галереям, посмотрели несколько спектаклей в театре, а потом ужинали при свечах.
Их отношения становились все более теплыми. За пределами офиса в Лондоне Гиффорд старался взять Касс за руку. Вечером, проводив в Путни, в ее квартирку, целовал на прощанье. Это были горячие поцелуи, от которых у нее подгибались колени, и перехватывало дыхание... и возникало желание чего-то большего.
Время летело быстро. Они и оглянуться не успели, как подошла последняя неделя его пребывания, когда они договорились о заключительном осмотре предприятий фирмы «Декстер».
— Как тебе пришло в голову заняться этим бизнесом? — спросила с любопытством Касс как-то вечером, когда они сидели в его гостиничном номере.
Весь этот дождливый апрельский день они провели на фабрике спортивной обуви на севере Англии. Вернувшись в гостиницу, Касс по просьбе Гиффорда напечатала заключение на портативной пишущей машинке. И теперь они сидели, расслабившись, за бутылкой хорошего белого вина.
— Совершенно случайно, — ответил Гиффорд. — Мы с Брюсом были полны всяких идей, но у нас не было ни денег, ни технологий, чтобы запустить их в жизнь. Однажды один из производителей одежды для лыжников увидел меня по телевизору.
— Ты участвовал в соревнованиях?
— Нет, комментировал их.
— Ты еще и комментатор? — удивленно спросила она.
— Был когда-то. Одно время вел спортивную программу. — Он откинул блестящие черные волосы, падавшие на глаза. — Но я бросил это дело.
— Почему?
— Мне не нужна была популярность. Передача транслировалась на несколько штатов, что сделало меня известным. Но мне не нравится, когда на меня набрасываются совершенно незнакомые люди или в мою личную жизнь лезут журналисты. И вот этот производитель одежды для лыжников спросил, не соглашусь ли я рекламировать их продукцию, — продолжал Гиффорд. — Тут-то мы с Брюсом и обрушили на него свои идеи. Он дал нам кредит, возможность пользоваться фабрикой — и пожалуйста!
— Не может быть, чтобы все было так просто, — возразила Касс.
— А это и не было просто, — с грустной миной подтвердил Гиффорд. — Это стоило нам, новичкам, много крови, пота и слез. Зато теперь...
— Жизнь прекрасна?
Протянув руку, он завел ей за ухо прядь шелковистых пшеничных волос.
— Жизнь просто изумительна, — произнес он тихо.
Ее сердце глухо забилось. Безликий гостиничный номер, дождь, стучащий в окна, свинцовое ночное небо — все померкло. Для нее существовал только Гиффорд: прикосновение, хрипловатый голос, желание, которое она читала в его серых глазах. Желание, которое, как она понимала, было созвучно ее собственному.
Он откинулся на спинку дивана и ослабил узел галстука.
— Твой босс не из тех, кто работает до крови, пота и слез, — сказал он. — Он может всего лишиться, но и не подумает ходить каждый день на работу.
Касс смутилась. Чувство лояльности требовало от нее опровергнуть этот факт. Но Гиффорд все равно догадается, что она лжет.
— Стивену было предначертано с рождения продолжать дело отца. Это семейная традиция, — объяснила она. — Но он не проявляет к этому настоящего интереса...
— Зато ты проявляешь! Ты знаешь, что происходит во всех звеньях. Поэтому я и попросил, чтобы именно ты сопровождала меня.
— Попросил? — сказала Касс. — По-моему, это больше походило на требование.
Усмешка тронула его губы.
— Пусть будет так. Потребовал. Но если бы поехал Стивен, от него не было бы никакого толку. Ты явно опекаешь этого парня. Надеюсь, он хорошо тебе платит?
— Так хорошо, что с моей стороны будет глупостью когда-нибудь уйти, — ответила она.
— Что связывает вас? — поинтересовался Гиффорд, отпив вина и устремив на нее взгляд своих прищуренных серых глаз. — У вас, несомненно, хорошие отношения, и Стивен дал мне понять, что...
— Что он дал тебе понять?
Гиффорд нахмурился:
— Что вас связывают... личные отношения...
Она расхохоталась.
— Меня и Стивена? Да нет! Ты, должно быть, неправильно его понял. Я работаю на него очень давно, но, хотя он всего на пару лет старше, для меня Стивен Декстер все равно что младший брат.
— Эгоистичный и наглый младший брат, — откомментировал Гиффорд.
— Временами, — вынуждена была согласиться Касс. — Но он может быть и добрым, и внимательным, и веселым. Его всегда подавлял отец. А мать постоянно баловала — Стивен был поздним и единственным ребенком, такое мало кто может выдержать...
— Родители иногда ставят своих детей в весьма затруднительное положение, — мрачно заметил Гиффорд и замолчал. Потом удовлетворенно кивнул: — Значит, вы со Стивеном просто друзья. Это хорошо!
— Почему хорошо?
— Потому что это значит, что у тебя нет серьезных отношений с каким-то мужчиной, так что...
— Но почему ты в этом уверен? — перебила его Касс.
— За все время, что мы путешествуем вместе, ты ни разу никому не позвонила. — Он вдруг с тревогой взглянул на нее. — Я не сомневаюсь, что тебе приходится отбиваться от парней, но неужели существует что-то серьезное?
Касс помотала головой. В свои двадцать пять лет она пережила всего один роман — он закончился больше года назад.
— В данный момент нет.
— Слава Богу! Значит, ты не будешь возражать против того, чтобы занялись любовью, — заключил Гиффорд.
Атмосфера стала напряженной.
— Заняться любовью? — осторожно повторила Касс.
— Это неминуемо.
— Ты так считаешь?
— Я так считаю.
Пересев поближе, Гиффорд взял из ее дрожащих пальцев бокал и поставил его рядом со своим на низенький столик.
— Это другая причина, возможно более важная, по которой я просил, чтобы ты сопровождала меня.
— Ты хитрый и коварный, — заявила Касс. — Акула, пекущаяся только о собственных интересах!
— Разве я один такой? — И Гиффорд улыбнулся своей восхитительной улыбкой, что растопила бы и лед. — Ты ведь тоже знаешь, что мы займемся любовью. — Взяв ее лицо в свои ладони, он заглянул ей в глаза. — Ты предполагала, что рано или поздно мы окажемся в постели. Правда?
