— Что-то не так? — немедленно спросил он.
— Н-нет… все в порядке… Но… я не ожидала, что мы будем в одном самолете, тем более на соседних местах.
Устремив на нее завораживающий взгляд синих глаз, он мягко поинтересовался:
— Надеюсь, вас не беспокоит перспектива сидеть рядом со мной?
— Н-нет, конечно нет. Просто я удивлена.
— Я узнал, что мы летим в одно время, и приказал забронировать соседние кресла. Перелет довольно долгий, так что мысль о вас в качестве попутчика показалась мне довольно привлекательной. Надеюсь, вам тоже?
— Да, безусловно, — заверила его Белинда с самой обворожительной улыбкой.
И роскошь первого класса тоже была более чем привлекательной. Она привыкла летать эконом-классом, где непонятно, куда деть колени, невозможно ни повернуться, ни удобно устроиться.
Несмотря на возбуждение или скорее именно благодаря ему, она с трудом подавила зевок.
— Устали? — тут же спросил Фергюссон.
Да уж, от его внимания не ускользает решительно ничего.
— Я не очень хорошо спала прошлой ночью, — призналась она.
— Слишком перевозбудились?
— Наверное.
— Тогда почему бы вам не вздремнуть немного до ланча?
Но она покачала головой.
— Я часто засыпаю в машине или в автобусе, но в самолете — никогда.
Фергюссон снял пиджак, повесил его на плечики и спросил:
— Почему?
И Белинда неожиданно для себя сказала ему правду:
— Не могу до конца расслабиться. Не люблю летать. Мои старшая сестра и отец погибли в авиакатастрофе.
— О, мне очень жаль. Давно?
— Одиннадцать лет назад.
— А ваша мать?
— Она вскоре второй раз вышла замуж.
— Надеюсь, удачно?
— Сначала казалось, что да, но потом она бросила второго мужа и сбежала с другим. — Белинда поджала губы, потом холодно добавила, показывая, что не желает дальнейших расспросов: — У того оказалось больше денег. Он биржевой брокер из Нью-Йорка.
Фергюссон понял, что пора перестать задавать столь личные вопросы. Заметив, что она снова едва сдержала зевок, быстро откинул оба их сиденья и сказал:
— Время отдыха. — Он обнял ее за плечи и притянул ближе к себе. — Положите голову мне на плечо. Я позабочусь, чтобы вы были в полной безопасности.
На мгновение Белинда оцепенела — не дышала, не двигалась. Потом внезапно ощутила почти бесконтрольный приступ ярости, желание вырваться из его объятий и заорать: «Убери руки, грязная скотина!»
Но, вспомнив наставления Марты, послушалась его, поджала под себя ноги, как маленький ребенок, и замерла. Она лежала на груди заклятого врага, вдыхала мужественный запах его одеколона и ощущала его сильные мышцы.
— Расслабьтесь, — тихо шепнул он ей на ухо.
Бесполезно, подумала она, разве я смогу? Но спустя несколько минут усталость взяла свое и Белинда заснула…
Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится и кто это обнимает ее так крепко.
— Ну как, мисс Стэджерфорд, теперь лучше себя чувствуете? — спросил приятный мужской голос.
— Да, спасибо, намного, — пробормотала она, приходя в себя.
Заглянув в ее бездонные темные глаза, Фергюссон поинтересовался:
— Или я могу называть вас Белиндой?
— Да, пожалуйста, — машинально ответила полусонная женщина и попыталась выпрямиться.
С дразнящей улыбкой Освальд сообщил:
— Мне кажется, то, что я наблюдал за вами, пока вы спали, перевело наши отношения в более… ну, скажем, в более интимное русло.
Смущенная мыслью о том, что Освальд Фергюссон рассматривал ее спящую, Белинда поспешила отодвинуться.
Он спокойно убрал руку, поднял спинки кресел и сообщил:
— Вы, похоже, были совершенно без сил. Проспали почти два часа.
Она взглянула на часы, убедилась в справедливости его заявления и растерянно пробормотала:
— Простите… боюсь, из меня вышла неважная собеседница.
По правде говоря, он получил огромное удовольствие, держа ее в объятиях и глядя в спокойное лицо. Когда его старший брат Брайан женился и у него появился первый ребенок, он рассказывал, сколько ни с чем не сравнимого наслаждения они с женой получили, просто смотря на спящего малыша. Теперь Освальд прекрасно понимал, что Брайан имел в виду.
Рассматривая ее изумительные, блестящие, почти черные волосы, шелковистые брови и длинные ресницы, изящный контур щеки, гладкую кожу, он испытал яростное желание.
Но потом, когда ее лицо полностью расслабилось и уголки такого красивого рта чуть опустились, ему почудилось, будто Белинда давно забыла о том, что значит улыбаться и быть счастливой. Тогда он ощутил такую бесконечную нежность, что едва не прослезился.
И сейчас, видя ее искреннее огорчение, Фергюссон поспешно заявил:
— Вам не о чем беспокоиться, уверяю вас.
Проведя пальцами по волосам, Белинда огорченно вздохнула. Судя по тону, Фергюссон нисколько не огорчился тем, что она не поддержала компанию, но она все равно расстроилась, что не использовала драгоценное время. Проспала, вместо того чтобы развлекать и завлекать свою жертву.
Когда они окажутся в Сиднее и пойдут каждый своей дорогой, будет слишком поздно…
— Как насчет ланча? Проголодались?
Его голос прервал ее грустные мысли. Белинда неожиданно ощутила в желудке сосущую пустоту и энергично кивнула.
Фергюссон протянул ей меню и спросил:
— Чего бы вам хотелось?
Блюда, указанные там, не шли ни в какое сравнение с той пресной едой в пластиковых коробках, которую подают в привычном ей эконом-классе.
Заметив ее колебание, Освальд забеспокоился:
— Что-то не так?
— Нет, просто я не знаю, что выбрать. Обычно я, знаете ли, летала другим классом.
Освальд рассмеялся.
— Да-да, я помню, что это такое.
— Правда? — Белинда искренне удивилась и не смогла этого скрыть.
С немного грустной усмешкой Фергюссон пояснил:
— Окончив учебу, я около полутора лет работал в самых разных местах, просто чтобы проверить, на что способен. Тогда я провел немало времени, летая эконом-классом. Временами с деньгами было так туго, что даже их безвкусная, пенопластовая еда казалась изысканным деликатесом.
Пока они неспешно ели настоящие деликатесы, Освальд рассказывал о тех местах, где побывал.
— А вы? Вы много путешествовали? — спросил он.
— Довольно. Но меньше, чем мне бы хотелось.
— Даже несмотря на то, что не любите летать?
— Я никогда бы не позволила таким глупым причинам помешать мне в том, что люблю. Когда-то мне хотелось отправиться в путешествие вокруг света, но… — Она резко замолчала.
