– Это должно немного снять тяжесть, – произнес он. И добавил уже от двери: – Оставайся здесь столько, сколько хочешь. Семейство Дауэр, которое ты так не любишь, обязано предоставить тебе крышу над головой.
– Пусть вашу совесть не волнуют мои проблемы, мистер… Лео, – исправилась она, увидев, как он воинственно дернул головой. – Не стоит брать грехи брата на свои плечи. – Какими бы сильными и притягательными они ни были, добавил внутренний голос. Опираться на них может стать привычкой. А ведь Лео – страшнее, чем два Джерома, вместе взятых, не забывай об этом.
– Ну, хорошо, – Лео медленно обернулся в дверях, – ты не любишь братьев Дауэр. У тебя на них зуб, и ты объявила им войну. – Его взгляд скользнул вниз и остановился на середине ее скрытого одеялом тела. – Я не могу тебя винить за это. Но будь добра, сарказм свой умерь, ладно? Потому что я могу отплатить той же монетой. А если я это сделаю, леди, то выверну вас наизнанку.
В долю секунды из дружелюбного приятеля он превратился в непримиримого врага. Рия нашла было в нем поддержку, ощущение безопасности, дружескую руку в пустыне… Теперь же она поняла, какую ошибку совершила, позволив этой показной доброте вселить в нее надежду. Она поклялась ненавидеть его из-за родства с Джеромом. Вот и продолжай ненавидеть, иначе – подсказывала интуиция – ты и вправду окажешься вывернутой наизнанку и снова разорванной на части.
Она сжала зубы, пытаясь устоять, но слезы снова заволокли ей глаза. Как ни старалась она покрепче сжать веки, ничто не смогло остановить этот поток.
Раздался звук, будто кто-то сдавленно охнул, и Лео наклонился над ней.
– Посмотри на меня, Рия! – Шершавым пальцем он смахнул слезинки с ее щек. – У тебя был дьявольски тяжелый день, так что объявим перемирие, ладно? – Он приподнял ее подбородок, и снова его рот нашел ее губы. Но на этот раз поцелуй был, скорее, похож на тот, каким заботливый отец успокаивает свое капризное дитя. – Если понадоблюсь – я в соседней комнате. Спокойной ночи!
Рия проснулась поздно, день уже клонился к вечеру. Несколько мгновений она лежала, прислушиваясь к деревенским звукам: пению птиц, журчанию речки, едва доносившемуся сквозь приоткрытые окна, далекому блеянию овец.
Все вместе эти звуки успокаивали и утешали, позволяли на пару счастливых минут забыть о двойной боли – боли прошлой и настоящей. Понимая, что нельзя больше лежать, она поднялась и отправилась в ванную, рассчитывая на то, что Лео еще не вернулся из кузницы.
Когда же она спустилась вниз, изо всех сил цепляясь одной рукой за перила, а другой умудряясь тащить за собой костыли, то убедилась, что и правда она в доме одна.
К тостеру была пристроена записка:
«Ради всего святого, не умори голодом ни себя, ни будущее поколение».
Первым ее порывом было разорвать листок из-за очередного напоминания о ее так называемом «положении», но потом она все же признала, что в тоне записки чувствуется забота, хоть и смешанная с тем самым сарказмом, который он пообещал направить против нее, если она использует его первой.
Она топталась в центре комнаты, раздумывая, чем бы заняться, и злясь на гипс и на боль в ноге, как вдруг приближающиеся шаги заставили ее насторожиться. Лео оставил работу, чтобы проверить, как у меня идут дела? Скорее, кисло возразила она себе, чтобы убедиться, не испортила ли я его драгоценное имущество.
– Привет…
На пороге стоял мужчина лет сорока. Среднего роста, светловолосый, довольно небрежно одетый и с соответствующими манерами. Казалось, он удивлен. Нет, подумала Рия, это слишком мягкое слово, «поражен» – подходит куда больше.
– О Боже! – (Теперь он, похоже, был доволен.) – Что скажет Соня? Я Натан Оуксли, друг Лео.
Рия кивнула и заставила себя улыбнуться.
– Доброе утро, мистер Оуксли, а я Рия Херст. Леди Соне не стоит беспокоиться. У меня нет намерений вытеснять ее – как и любую другую женщину – с подобающего ей места в привязанностях Лео Дауэра.
Морщась от боли, она допрыгала до кушетки и с облегчением опустилась на нее, приняв помощь гостя, который поспешил к ней через комнату.
– Кроме того, раз вы утверждаете, что вы друг Лео Дауэра, вам следует знать, что семья Дауэр возглавляет список моих врагов. – Она подняла на него глаза и вымученно улыбнулась.
– Да ну? – удивился Натан, усаживаясь в кресло поблизости. – Лео отличный парень. Что он такого сделал, чем заслужил подобное отношение девушки, о которой раньше даже и не упоминал никогда?
– Это не он сделал. – Лишь бы чем-то заняться, Рия поглаживала гипс на ноге. – Его брат… – Она слишком поздно поняла, как можно истолковать ее заявление, и по смущенному выражению его лица поняла, что так и вышло.
Господи, подумала она, сколько же девушек отправил сюда Джером до того, как проделал то же самое со мной? А я еще была с ним помолвлена!..
Молчание Натана говорило красноречивее всяких слов.
– Надеюсь, – вдруг нахмурился он и показал на ее ногу, – не Джером виноват в этом?
Она покачала головой.
– Это результат моей собственной неосторожности. Или нерадивости какого-то фермера, хотя у меня не было права перелезать через его забор, шаткий он там или нет. – Рия рассказала, что с ней произошло, чувствуя себя куда свободнее с этим незнакомцем, чем с Лео.
– Итак, по стечению многих обстоятельств, – протянул Натан, – Лео сжалился над еще одной жертвой Джерома. Но на этот раз ему придется не только…
«Сжалился»! Рия не стала бы приписывать Лео Дауэру проявлений чувств, даже жалости, которую обычно так легко вызвать в людях. «Тот, кто сам ломает свою жизнь, как это сделала ты, – услышала она голос Лео, будто он говорил ей на ухо, – заслуживает того, что получает».
Она подхватила фразу Натана:
– Ему придется не только заплатить мне, чтобы я убралась (ведь вы это хотели сказать?), но и возиться со мной (или терпеть меня, выбирайте, что вам больше подходит), пока я не смогу ходить самостоятельно.
Натан провел ладонью по темному полированному подлокотнику.
– Вы говорите как чертовски обиженный и разочарованный человек. Остальных не волновало ни черта, кроме того, как выпутаться из передряги. Буквально каждая намеревалась избавиться от последствий своей связи. Лео считал, что для них это дело одного дня. И это его страшно бесило, учитывая, какой он человек…
Какой такой человек? – собиралась было спросить Рия, но ее ожесточенный ум отверг вопрос. Не желает она знать ничего о Лео Дауэре как о человеке. Он для нее ничего не значит и никогда не будет значить.
В голосе Натана прозвучало искреннее беспокойство, и Рия почувствовала, что смягчается к нему. Конечно, он друг Лео, размышляла она, но ведь его фамилия не Дауэр.
