— И сколько времени на это требуется?
Она осознала, что он действительно не мог понять то, что она ему говорила. Да и как ему было понять, если он даже не представлял себе, что такое фотоаппарат?
— Примерно секунда или две, чтобы навести фотоаппарат, а потом еще примерно час, чтобы проявить пленку.
Он прищурил глаза, загоревшиеся недобрым светом.
— Ты издеваешься надо мной? Это что, шутка?
Она медленно покачала головой. Ей было понятно его нежелание верить ей. Разве она чувствовала бы себя по-иному, окажись на его месте?
— Нет. Этим я зарабатываю на жизнь.
— Mon Dieu, — прошептал он, прислоняясь к скале и уставившись на улику, которую держал в руках. — Значит, это не тысяча семьсот шестьдесят второй год?..
— Нет, — хрипло прошептала Хоуп.
Пальцы ее ног глубже зарылись во влажный мох.
Он посмотрел на нее, и она видела, что его глаза полны отчаяния.
— Значит, хотя вы и являетесь ее образом, вы — не моя Фейт.
— Нет, — прошептала она в ответ, почему-то сожалея об этом и о том, что не может стереть невыносимую боль в его взгляде.
— Но все-таки я жив.
Хоуп не ответила. Она не знала, что ему сказать.
Но он настаивал:
— Дотроньтесь до меня. Прикоснитесь ко мне! Нащупайте мое сердце! Разве я не кажусь вам живым? Разве я не дышу тем же воздухом, что и вы? Разве не ощущаю то же, что и вы? — Арман схватил ее руку, прижав к своей груди. Сердце его билось сильно и ровно.
Где-то далеко ударил гром. Гроза уходила прочь, оставляя за собой тоскливый, пасмурный день. Даже изморось прекратилась.
— Я вижу вас. Я трогаю вас. Но я не знаю, живы вы или нет. — Глаза Хоуп умоляли его понять ее смятение, но и призрак, казалось, был слишком поглощен своим страданием — он никак не реагировал на ее мольбу. Она вздохнула, поправляя за ухом мокрые волосы. — Пойдемте со мной в дом. Мы сможем все там обсудить, а я тем временем согреюсь.
Он посмотрел на фотографию, которую держал в руке, и кивнул.
— Oui, так мы и сделаем.
Хоуп зашагала впереди него по тропинке, шлепая босыми ногами по сырому мху и мокрым листьям. Она знала, что Арман идет следом, потому что чувствовала его присутствие — как чувствовала еще ребенком, как ощущала вчера. От этого присутствия ей становилось теплее — казалось, оно согревало ее.
Они осторожно спустились с холма. Хоуп все так же шла впереди, она направилась к дому. Но тут вдруг услышала, что Арман Сантой выругался, и круто повернулась. Он стоял совершенно неподвижно, протянув руки перед собой, ладонями к ней.
— Что случилось? — Она сделала два шага назад и была уже так близко, что могла бы дотронуться до него.
— Я не могу идти дальше! — Его ответ прозвучал и удивленно, и раздраженно. Он подвигал ладонями в воздухе, словно упираясь во что-то. Его движения заставили Хоуп вспомнить представление мима, которое она когда-то видела в Нью-Йорке. Тогда артист изображал, что между ним и зрительным залом выросла стеклянная стена. Вот только Арман не был мимом…
Осторожно протянув руку, она коснулась его рубашки на груди. Преграда исчезла.
— Пошли, держитесь за мою руку.
Он попробовал до нее дотянуться, но не смог. Она отступила на шаг назад.
— Постарайтесь еще раз, — хрипло проговорила она, изо всех сил пытаясь оставаться спокойной, хотя внутри у нее все бурлило. Черт побери, что происходит?
Призрак сделал шаг вперед, и снова неведомая сила остановила его. Синие глаза метали гневные искры, но Хоуп могла бы поклясться, что взгляд его затуманился слезами. Закрыв глаза, он поднял лицо к небесам, тяжело и прерывисто дыша. Когда он снова открыл глаза и посмотрел на нее, она прочитала в них еще большее отчаяние.
— Я умер.
Вопросов больше не было. Это был ответ на все.
— Попробуйте опять.
Он покачал головой, не отрывая взгляда от ее глаз.
— Ничего не получится. Я умер. Я всего лишь видение. Я должен оставаться тут. Теперь я это знаю.
— Нет! — закричала она и потянула его та руку. Ей так хотелось, чтобы он пришел к ней в дом. Она хотела, чтобы он был рядом. Но все было бесполезно. Невидимая стена появилась между ними, и он оказался в западне по другую сторону.
Слезы отчаяния заструились по ее щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.
Он потянул ее за руку, отошел на несколько шагов назад и заключил в свои горячие объятия.
— Ничего, chérie. Я должен был бы сразу понять. Даже местность вокруг выглядит совсем по-другому — теперь я действительно это вижу. — Он прижал ее голову к своей груди, и она услышала, как ровно бьется его сердце. — По правде говоря, мне кажется, я и раньше об этом знал, но просто не хотел поверить в это.
Она шмыгнула носом.
— Почему?
— Потому, что я полагал, что вы — моя Фейт и Господь оказался столь добрым и милосердным, что вернул ее мне.
— Что же теперь будет? — Она отодвинулась, удивляясь, с чего бы это она потеряла контроль над собой. Да уж: если она достаточно распутна, чтобы бегать обнаженной, то должна же хоть сейчас постараться быть осмотрительной, общаясь с этим призраком-джентльменом.
Он коротко и печально улыбнулся и очень по-французски пожал плечами.
— Кто знает, chérie? Возможно, мне суждено пробыть здесь вечно. Может быть, сегодня вечером я снова исчезну и увижу, как Фейт ждет меня.
— Но почему вы здесь? Должна же быть причина! Всегда бывает причина!
— Правда? И многих ли призраков вы встречали раньше? — Он пригладил ей волосы, нежно обхватив ее лицо большими сильными руками.
— Ни одного, — призналась она.
— Ни одного?
Хоуп не могла подавить улыбку, от которой на щеках ее образовались ямочки.
— Нет.
В ответ в его глазах замерцали синие огоньки, сразу согревшие ее.
— Так, выходит, я первый?
— Да, — проговорила она, рассмеявшись. Это было так забавно! И так нелепо! Она стоит себе обнаженная, в одном только старинном французском военном камзоле, и говорит не с кем-нибудь — с призраком!
— Alors.[6] Значит, мы в одинаковом положении Ты — тоже первая, с кем я заговорил с тех пор, как стал призраком.
Хоуп подняла брови.
— Откуда вы знаете? — спросила она. — Я хочу сказать, вы ведь узнали, что вы призрак, всего минуты две назад, так откуда же вам знать, с кем вы разговаривали за эти столетия?
В его глазах все еще плясали огоньки — видно было, что он забавлялся.
— Я просто знаю, и все. Иначе я бы вспомнил, как начинаю сейчас припоминать и другое. — Он посмотрел через ее плечо на далекий берег, что виднелся за гладью воды.
— Что именно?
— Например, что я так и не был до конца уверен, осмелится ли моя Фейт бросить вызов своему отцу и прийти ко мне. Я был уверен в моей любви, но не уверен в ее.
