— А что вы еще умеете делать? Джесси пожала плечами, снова попытавшись улыбнуться.
— В этом-то вся беда, шериф. Я не знаю ничего, кроме музыки.
— Глотните бренди, — приказал он.
— Верно. — Отвернувшись, она пригубила стакан.
Дэн протянул ей гитару.
— Играйте, если ваш запас песен не иссяк. Она подняла брови, и в ее глазах снова блеснул задор.
— Это вызов?
— Да. — Закрыв глаза, он стал ждать, когда снова зазвучит музыка.
И не разочаровался.
Джесс играла до тех пор, пока у нее не занемели пальцы. Песни стали тише и медленнее. Она пела песни, о которых не вспоминала много лет, песни, услышанные сегодня по радио, песни, которые написала в школе.
А шериф слушал. Он не пытался подпевать, не подсказывал, какие песни исполнять. Он просто слушал. Его спокойное восприятие отогрело самые дальние замороженные утолки сердца Джесс, и она отложила гитару только тогда, когда из-за ноющих пальцев не могла продолжать.
— Спасибо, — сказал Дэн.
— Не стоит. Уже давно у меня не было такого желания петь. Но что-то я слишком увлеклась. Удивительно, что я не усыпила вас.
— Я говорю искренне, Джесси. Спасибо за ночь, которую я никогда не забуду.
— И я тоже. — У нее возникло непреодолимое желание прислониться к его плечу, но она встала. — Уже поздно.
— А вы, должно быть, устали. Джесси положила руку ему на плечо. Она не была готова остаться одна.
— Не уходите.
У него на лице отразилось удивление и что-то еще, непонятное Джесс.
— Вы еще споете?
— Когда допью бренди. — Она глотнула напиток. — Вы… просто потрясающий слушатель.
— Вам нравится выступать?
— Я предпочитаю сочинять. Дэн покачал головой.
— С вашим-то голосом… Она склонила голову набок.
— Что вы хотите сказать?
— Ничего такого, чего вы уже не слышали, — сказал он, поднимаясь с дивана.
— Дэн… — ей хотелось сказать, как она рада, что ему понравились ее песни, но шериф выскочил из комнаты, словно за ним гналась сотня привидений. Он вернулся с парой одеял и бросил их на диван.
— Ложитесь на мою кровать, — пробормотал он. — Я буду спать здесь.
— Нет. Малышка может проснуться. Я не знаю, как она спит. Дэн заколебался.
— По-моему, это не очень хорошее решение.
— Почему? — Джесси захотелось обнять его, разгладить жесткую складку у рта. Наверно, Дэн Макадаме не нуждается в ее жалости, но он одинок, и она тоже. Ее сердце словно заледенело.
Дэн подошел к Джесс двумя стремительными шагами. Взяв ее за подбородок, он скользнул ртом по ее губам.
— Не смотрите на меня так. Я привел вас сюда не для того, чтобы соблазнять. — Взяв Джесси за плечи, он повернул ее к спальне и легонько подтолкнул. — Я присмотрю за ребенком. Ни о чем не беспокойтесь. Ступайте.
Шагнув в спальню, Джесс закрыла за собой Массивную сосновую дверь. Небольшая комната освещалась лампой у изголовья кровати. В углу лежала куча одежды: очевидно, из ящика, приспособленного под колыбель Джейн. В открытую дверь был виден небольшой туалет с душем. На полке аккуратной стопкой лежали чистые полотенца, и Джесси не удержалась от желания принять горячий душ. Возможно, под струями обжигающей воды она не будет чувствовать себя такой одинокой и замерзшей. Возможно, она перестанет жаждать объятий незнакомого мужчины, способных защитить ее от завывающего ветра.
Когда Джесс уже закрывала душ, она услышала детский плач. Быстро вытершись и натянув фланелевую ночную рубашку, она поспешила в комнату.
Дэн с отчаянным выражением держал на руках раскрасневшуюся, плачущую девочку. Он снял свитер; под расстегнутой рубашкой виднелась обтянутая майкой широкая мускулистая грудь.
Джесс взяла из его рук всхлипывающую девочку.
— Что случилось?
— Не знаю. Она внезапно проснулась и расплакалась. Я попытался кормить ее, но она стала плакать еще сильнее.
Подняв малышку, Джесс похлопала ее по спинке.
— Она не может быть голодной. Вы ведь кормили ее пару часов назад?
— Да. — Дэн почесал голову. — Пока вы пели.
— Вы меняли ей подгузник?
— Э… нет.
Джесс отнесла ребенка на диван.
— Должно быть, все дело в этом. По-моему, Джейн терпеть не может быть мокрой.
Сменив подгузники, она снова укутала девочку в футболку. Плач Джейн перешел в икоту и затих на вздохе.
— Кажется, я начинаю понимать эту даму, — заметила Джесс.
— И всего-то? — Дэн с удивлением посмотрел на ребенка. — Все дело в мокрых штанишках?
— Вроде да. — Джесс уложила девочку обратно в ящик. — Ну вот и все, крикунья, спи.
— Она до смерти перепугала меня, — признался Дэн. — Я решил, что она умирает. Джесс накрыла девочку одеялом.
— Я тоже испугалась. Я посижу здесь, пока она не заснет.
— Отличная мысль. Я не прочь выпить еще чего-нибудь. Вы как?
— Спасибо, того же, что и вы. Дэн принес бренди и уселся на пол перед Джесс.
— За сухие штаны, — чокнулся он.
— За сухие штаны. Будем надеяться, этих надолго хватит. Дэн поежился.
— Я такого крика больше не хочу.
— У вас нет детей?
— Нет.
— Так я и думала. Наверное, вы — закоренелый холостяк.
— Вы правы.
— И вам нравится жить одному.
— Нет. Я ненавижу это!
— Тогда почему вы еще не женаты? Не завели шестерых детей?
— Не всегда жизнь складывается так, как этого хочешь, Джесси. — Отставив стакан, он обнял девушку за плечи. — Проклятье, я же дал себе слово не делать этого!
— Не держи его, — прошептала Джесси, и он приник к ее губам в страстном поцелуе.
Она ответила ему, обещая себе, что завтра уедет отсюда… одна. Эта ночь с незнакомцем и ребенком навсегда останется у нее в памяти. Она больше никогда не будет так близка к домашнему очагу, к материнству. Тем, кто в дороге, нельзя иметь мужей и детей. Дэн оторвался от нее.
— Я долго жил один. До сегодняшнего вечера мне никто был не нужен.
— Я тоже не хочу оставаться одна, — призналась Джесс. Она сошла с ума? Никогда в жизни ее не тянуло к незнакомым мужчинам.
— Не знаю, что выйдет из…
Она приложила палец к его губам.
— Шшш…
Дэн привлек ее к себе. Джесс Картер с готовностью подчинилась ему, уверяя себя, что ничего страшного не произойдет и все, что случится сегодня ночью, завтра не будет иметь значения. Так как эта ночь волшебная: она свела их вдвоем, чтобы они заполнили любовью пустоту в своих сердцах, по крайней мере на какое-то время, на одну ночь.
Ветер свирепо швырнул в окно снежный заряд, и Джесс вздрогнула.
— Мне не нравится такая погода, — прошептала она.
— А мне — нравится, ведь она привела тебя ко мне.
