Нет, не то, что бы я была в претензии, просто… я ожидала чего-то более романтичного. Однако, этому точно не суждено было сбыться. Я поняла это сразу, стоило мне только вглядеться в хмурое и неприветливое лицо Расула.
— Что будешь? — сухо спросил он, пролистывая меню с выражением холодного безразличия на лице.
— Я… не голодна. Просто выпью кофе.
— Как хочешь.
— Расул…
Нас отвлек подошедший официант, которому мы вынужденно продиктовали наш нехитрый заказ.
— Да… — Казалось, что Хасаеву сложно сосредоточить на мне свое внимание.
— У тебя все хорошо?
— В каком смысле?
— Мне кажется, ты витаешь где-то далеко…
— Нет, все в порядке. Я тут подумал… — Судя по тому, что чужих руках замялась салфетка, Расул нервничал. — Наверное, ты права.
— В чем же именно? — Выждав, но, так и не дождавшись какого-либо продолжения, я задала вопрос.
— В том, что ты говорила вчера… во всем. — Он нахмурился и хмыкнул. Кажется, это была не та ситуация, в которой Хасаеву хотелось бы оказаться.
— Ясно… ладно…
— Я имею в виду, что вряд ли ты была способна на… воровство. На хищение денег в таких размерах…
— То есть, украсть что-то поменьше я, по-твоему, могла? — От возмущения я едва не задохнулась. Я даже не обратила внимание на вернувшегося с заказом официанта. Расул выжидательно промолчал, а затем покачал головой.
— Я не то хотел сказать. Я думаю, что ты действительно не крала тех денег… я думаю, что у меня завелась крыса, а это потенциально опасная ситуация, и мне предстоит с этим разобраться, пока это не зашло слишком далеко. Но для того, чтобы не «палить» себя, я должен притвориться, что все еще уверен, что во всем виновата ты. нужно усыпить бдительность врага, тогда он даст осечку, ошибется, рано или поздно, посчитав, что уже выиграл.
— И…
— И это значит, что вернуть тебя на работу я не могу, но я уже позвонил кое-кому, ты сможешь выйти…
— Хватит!
Я сказала это так громко, что на нас обернулись сразу с нескольких столиков. Я выкрикнула это, а затем пожалела, но было уже поздно.
— Перестань, пожалуйста, — уже спокойнее добавила я, наблюдая за растерянностью на лице бывшего одноклассника.
— Объяснись.
— Не нужно постоянно обращаться ко мне с таким…пренебрежением. Словно я какой-то глупый щенок, неразумная дурочка, за которой нужен глаз да глаз. Ты благородно помог мне, ты сделал очень многое, когда я была на грани отчаянии, когда нуждалась в руке помощи больше, чем когда-либо, и я всегда буду за это благодарна, но до тех пор, пока ты воспринимаешь меня только за субъекта, с которым можно исключительно спариваться или которого нужно постоянно в чем-то защищать, нам будет не по пути. Я не то и не другое, Расул. И, честно говоря, не хочу быть ни той, ни другой. Ты не противен мне в физическом плане и так никогда не было, что бы ты ни думал и не говорил. Ты… — я сглотнула, нервно облизнула губы и отвела взгляд, — ты всегда был мне интересен, как мужчина, и за последнее время это только усилилось, но я вовсе не желаю быть просто твоей подстилкой или содержанкой, которую вечно нужно от чего-то спасать и куда-то пристраивать. Я взрослый человек, у меня есть образование, я найду работу сама. И квартиру тоже буду оплачивать сама. Не смогу — значит найду что-то попроще, это не проблема. Но я не хочу быть просто каким-то нелепым приложением к тебе. Я личность, женщина…
— Женщина, которая предпочла другого, несмотря на то, что продолжает утверждать, что я всегда был ей интересен. Как-то не вяжется…
Кажется, из всего сказанного мной, Хасаев вычленил то, что его волновало больше остального.
Я вскинула взгляд и встретилась с какой-то грустной насмешкой в глазах своего собеседника. Такой, будто бы он не верил в то, что я говорила. Хотел бы, но не мог. Никак не мог.
— Расул… сколько еще ты будешь осуждать меня за выбор, сделанный много лет назад?
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты выбрала его? Что во мне было не так, чего тебе не хватило в отношениях со мной?
— Нет… нет, нет, нет, — зашептала я, будто одержимая. — Ты был идеален во всем, ты не виноват, это я виновата, понимаешь, это я промахнулась, я не разглядела в Соколове чудовища, я поддалась его чарам, я была слишком молода и глупа, ты не должен искать изъяны в себе!
— Ты не отвечаешь на вопрос, — резко оборвал меня бывший одноклассник.
— Что?
— Почему. Ты. Выбрала. Его?
Я замерла, словно в оцепенении.
— Не знаю.
Это было чистой правдой. Хоть убей, а я не знаю, как и почему Андрею удалось обольстить меня. На летние каникулы Расул всегда уезжал вместе с семьей в родные края, и мы теряли с ним связь на это время. Соколов воспользовался этим, а я поддалась его чарам, с интересом окунулась в новые отношения. Другие. Не такие, как с Расулом.
— Понятно. — Расул кивнул, а затем молча принялся за ужин. Так, словно я не сидела рядом с ним, не изливала душу, не каялась во всех прегрешениях вместе взятых.
— Мне очень жаль, но я не могу ничего исправить. Но я хочу, чтобы у нас… у меня и тебя… я не знаю, может ли что-то получиться, но я хочу попросить дать мне шанс. Спустя много лет. Поверить мне. Довериться мне. И при этом не относиться ко мне, как к вещи. Поверить в меня. Поверить, что я могу справиться со всем сама. Что я не неудачница, которая только и ждет, чтобы устроиться на всем удобном за твой счет. Я смогу тебе все показать, доказать, но для этого ты должен захотеть впустить меня в свою жизнь. По-настоящему. Не так, как ты пытался сделать это до вчерашнего дня. Такого Расула я не знаю и не хочу знать. Ты всегда был лучшим из всех, кого я знала. И я хочу, чтобы в моей памяти, в моей голове и сердце остался тот образ.
— Я тебя услышал, — стало мне ответом на мой столь эмоциональный монолог. Я выдохнула и откинулась на спинку стула. Наверное, я не имела права требовать от него чего-то. Не имела никакого морального права просить дать мне шанс после того, что сделала, но все равно просила.
— Ты мне не веришь, — заключила я, наблюдая за тем, как Расул медленно возился со стейком.
— Нет. Не верю. Твои слова разнятся с действиями, а верить нужно последним. Ты говоришь, что я был тебе интересен, но на деле ты вышла замуж за мудака, который пил и избивал тебя ежедневно и при этом вспоминать обо мне не вспоминала до тех пор, пока мы случайно не повстречались в парке. Да и там ты обратила на меня свое внимание просто потому, что больше было не на кого. Просить помощи было не у кого. Я всегда был удобным вариантом, не задающим вопросов, не осуждающим и покорно выполняющим твои желания. А сейчас ты сидишь передо мной и говоришь, что хочешь быть со мной. Почему же тогда только сейчас? Или чувства вспыхнули в тот момент, когда я тебе угрожал? Быть может, в другой, когда нагло домогался тебя? Или в тот, что оскорблял последними словами?
— Мне жаль, что из всего, что я сказала тебе, ты видишь только это.
— Мне больше не шестнадцать, я не подросток, Лилия, — холодно выдал Расул, вытирая губы салфеткой, небрежно отбрасывая ее в сторону. — Я не введусь на подобную чушь.
— Это не…
— Хватит. Вот сейчас я попрошу перестать тебя ломать образ прошлого. Поверье, не тебе одной дорого то, что было.
— Как мне тебе доказать, что я не лгу?
— Никак.
— И что? На этом все, мы расстаемся?
— Расстаемся? — Его действительно удивило это слово, даже брови поползли вверх. Он запнулся и замолчал, видимо, обдумывая то, что я, по глупости, ляпнула.
— То есть… мы больше не будем видеться? Общаться? — Не знаю, что именно, но что-то в моем лице, возможно, полное отчаяние, заставило Расула задуматься.
— Ты хочешь общаться со мной?
— Да, — произнесла я, ни секунды не сомневаясь в этом. — Просто общаться. Ты можешь дать мне это?
— Зачем?
— Потому что я не хочу терять такого человека, как ты… потому что я привыкла к тебе за все это время, потому что я… — «хочу тебя», едва не сорвалось с моих губ, благо, что я успела отдернуть себя, но, кажется, зря, Расул все прочел по моим глазам.
