Она закрыла дверь и повернулась к нему.
— Ну-ка, проси прощения за то, что ты так меня напугал, — сказала Бронте.
— Извини, — сухо отозвался Коннор.
— Очень мило, — заметила девушка, стараясь скрыть волнение или страх (она еще не поняла, что именно), но, откровенно говоря, она рада была его видеть. — Зачем ты пришел, Коннор?
Несколько секунд он стоял молча, будто собирался с мыслями.
— Ты поверишь, если я скажу, что просто проезжал мимо и решил зайти?
Бронте улыбнулась.
— Нет, конечно, не поверю.
— И будешь права. Я хотел с тобой поговорить.
Бронте отступила на шаг назад. Когда он улыбается, то становится неотразимым.
— Давай… поговорим, — согласилась она и пригласила его на кухню. Ей казалось, что там особенно уютно и тепло. Бронте положила свежие газеты поверх стопки утренних, плотно задернула шторы и заодно выключила телевизор.
Потом повернулась к Коннору и заметила, что его кожаный пиджак уже висит на спинке стула, а сам он стоит, нахмурившись и сложив руки на груди. Даже сейчас, когда она на него сердилась за позднее, непрошеное вторжение, этот неотразимый, высокий, широкоплечий парень вызывал в ее голове очень непристойные мысли и желания.
— Расскажи, что нового, — попросил Коннор, нахмурив брови.
— Это ты мне расскажи. Ведь ты прятался в кустах и испугал меня до смерти, — произнесла она в ответ. Бронте очень хотелось сказать ему, что «он — единственный подозреваемый в убийстве», но она промолчала.
Коннор тем временем увидел на столе газеты и журналы, еду, вернее, ее остатки. Она проследила за его взглядом.
— Все-таки твой неожиданный визит, хотя и по делу, поздноват, — решила отвлечь его Бронте. — Мог бы для начала позвонить, я бы прибралась.
— У меня же нет твоего номера, — тихо сказал Коннор.
Пожалуй, он прав, Келли не давала ему своего телефона, а сейчас, когда он был под подозрением, официальные и неофициальные источники информации для него были закрыты. В принципе так полагалось.
Бронте подумала, что у Коннора хорошая память, раз он не забыл ее адрес, побывав здесь мимоходом один раз — когда он, Дэвид и Келли подвезли ее домой после вечеринки.
— Мне жаль, что тебя подозревают, — нарушила она молчание и тут же подумала: «Зачем я это сказала? Надо прямо спросить — виноват он или нет?»
— Может, угостишь меня кофе?
Бронте удивленно уставилась на Коннора.
— Честно говоря… я не пью кофе, только чай.
Коннор с сожалением вздохнул.
— Могу тогда предложить выпить… есть немного водки.
— А апельсиновый сок?
Бронте вновь бросила на него удивленный взгляд.
— Есть. Ты любишь водку с соком?
— Сейчас я хочу только сок.
Бронте достала сок, поставила стакан. Все-таки, зачем он пришел к ней? На всякий случай надо быть бдительной и не терять самоконтроль, находясь рядом с ним, Коннором Маккоем.
Коннор выпил сок и взглянул исподлобья на О'Брайен, не зная, как она поведет себя дальше, учитывая его бесцеремонность. Можно ли ждать от нее помощи?
Бронте, не выдержав тягостного молчания, встала и начала бродить по кухне. Коннор продолжал наблюдать за каждым ее движением. Вот она нагнулась, собираясь достать что-то из тумбочки. Юбка натянулась и обрисовала все изгибы ее тела.
Коннор нервно вздохнул и отвел взгляд, чтобы отвлечься от нескромных мыслей.
— Я все-таки приготовлю тебе поесть.
Коннор видел, что она собиралась приготовить — этот набор из полуфабрикатов был ему хорошо знаком.
— Спасибо, но я не голоден.
Бронте все же поставила еду разогреваться в микроволновку и обратилась к нему:
— Слушай, Коннор, я не знаю, что у тебя на уме, но ты уже сказал, что пришел ко мне поговорить, верно? Тогда давай, выкладывай!
Коннор допил сок и замер на мгновение. Заставить себя прийти сюда стоило ему очень больших усилий, но, оказавшись здесь, он не мог сделать следующий шаг и спросить, что конкретно имеется против него у Министерства юстиции. Все его мысли были лишь о Бронте, о ее прекрасной фигуре, чувственных губах, прекрасных глазах…
«Черт побери!» — подумал Коннор. Ведь всегда, всю жизнь он помогал людям, обычно всегда ждали помощи от него. Сначала он стал опорой для всей семьи, когда умерла мать, а отец запил. Потом начал работать, и всегда был защитой и надеждой свидетелей, гарантируя им полную безопасность. И вот сейчас он — проситель, он нуждается в помощи, зависит от всех, и в частности от Бронте О'Брайен.
— Ну… — неуверенно начал Коннор.
— Послушай… — Бронте посмотрела ему прямо в глаза. Он замер. — Если ты пришел сюда под впечатлением того безумного вечера, то забудь об этом, Маккой. Да, я признаюсь, что была потрясена, мне было очень здорово тогда, наверное, так же, как и тебе, но тот вечер остался в прошлом, а сегодня — это сегодня. Ты уловил мою мысль?
Коннор, не моргая, уставился на нее.
— Ты о чем, Бронте?
— Я говорю это потому, что не хочу портить отношения с самого начала и не хочу начинать именно так.
Коннор пришел в себя.
— Отношения?
И если бы ситуация не была бы столь серьезной, то Бронте обратила бы все в шутку. Но все обстояло не так просто.
— Погоди, я, наконец, поняла. Ты ведь не хочешь, и не хотел никаких серьезных отношений? — Бронте перевела дыхание и продолжила: — Ну, конечно же, нет. Ты один. Я одна. И наверняка ты подумал, что мы могли бы быть одинокими вместе.
Коннор ничего не понимал и, упершись руками в стол, спросил:
— Ты закончила свою тираду или как?
Бронте недоуменно посмотрела на Коннора.
— Да. Я высказала все, что хотела.
— Отлично. — От волнения Коннор начал ходить по кухне, нервно потирая лоб рукой. — Только пойми меня правильно. Ты очень привлекательная женщина. Любой мужчина в здравом уме хотел бы… значит, ты подумала, что я пришел… — Бронте насторожилась, — …пришел к тебе для того, чтобы переспать с тобой?
— А разве нет? — еле сдерживая волнение и возбуждение, спросила она. — Тогда зачем ты пришел?
«Ну, произнеси же это, Маккой, просто скажи эти слова!» — молила про себя Бронте.
— Мне нужна твоя помощь, О'Брайен. Я хочу, чтобы ты помогла мне выпутаться из ужасной ситуации, в которую я попал! — наконец произнес Коннор.
Коннор Маккой действительно нуждается в ее помощи? Невероятно! Невозможно поверить в это! Бронте пыталась переварить только что услышанную фразу, но получалось это с трудом. Она буравила Коннора взглядом.
Просьба далась ему непросто, но и Бронте было нелегко сейчас. Ведь то, чего он хотел от нее, по сути, было незаконно. Она никогда ни с кем не делилась самой незначительной информацией, и даже при чрезвычайных обстоятельствах, когда крупный наркоторговец с Ямайки держал нож у ее горла, она не сказала ему ни слова.
