Перед дверями номеров стояли пять жилых автоприцепов, три «лендровера», джип, собственный фургон Ким и пыльные автомобили. Машины управляющего среди них не было. Значит, он еще не вернулся и Ким не может отправить телеграмму. Она ощутила разочарование. Чтобы избавиться от него, развернулась и с веселым видом зашагала к своему номеру. Майри оставила ключ в двери, но самой ее не было видно.
В номере Ким вымыла руки, привела в порядок лицо и причесалась, а потом отправилась бродить вокруг гостиницы. Пятнадцатый номер находился в дальнем углу двора, и на стук в дверь открыл только усталый работник гостиницы.
— Простите, я ищу остальных участников экспедиции. Мне сказали, что они в этом номере…
— Я их видел с бутылками и прочим добром. Понятия не имею, куда они ушли.
— Ничего, я их найду, — улыбнулась Ким.
Кирпичная гостиница была выстроена с таким расчетом, чтобы противостоять ураганам, обрушивающимся с северо-западного побережья в сезон дождей. Стены были толстые и непроницаемые. Из-за стен не доносилось ни звука. Никто и не подумал оставить дверь открытой для Ким. Надо отдать им должное: это просто невозможно было сделать. В каждом номере был кондиционер, поэтому двери нужно было держать закрытыми. Ким постучала в другую дверь, и на этот раз открыла женщина.
— Твои друзья могут быть в одном из номеров по другую сторону. Но ты не слишком молода для таких вечеринок?
Ким показалось, будто ее ударили по голове. Неужели она выглядит как ребенок? Никто не поинтересовался, где она. Ни Майри, ни даже дружелюбный Джордж Кроссмен. Слишком молода!
В целях самозащиты Ким привыкла напускать на себя беззаботный вид. Но в глубине души какой-то тоненький голосок нашептывал ей, что она только ухудшает положение. Тогда она говорила себе, что такие голоса для того и существуют, чтобы их задушить в самом зародыше. А теперь? Она стояла одна посреди двора, легкий восточный ветер шевелил умирающую траву и прикасался к листве эвкалиптов. О ней забыли!
Ким прикусила губу и вернулась в свой номер. Даже Джордж Кроссмен забыл про нее. А ей он показался таким милым. Наверное, он решил, что с ней скучно.
Ким уселась на кровать и скинула туфли, с удовольствием отметив, что сидит именно на той кровати, которую выбрала для себя Майри. Как только ей станет получше, она переложит вещи Майри и ее ужасную книгу на другой столик. Это кое-чему ее научит. Ким питала такие надежды на этот побег, на незабываемое приключение в глуши. Она хотела стать новым человеком, в рабочем комбинезоне сидеть за рулем собственного фургона… Она опустила голову на подушку и закрыла глаза. Нет, плакать она не будет. Она никогда не плачет. Из принципа. Но все-таки обидно, что Джордж Кроссмен… Нет, не надо думать о нем. Лучше она будет думать об этом молодом человеке с жидкой бородкой и красновато-коричневыми глазами. Где она видела его? В дверь требовательно постучали. Ким открыла глаза, но не пошевелилась. «Это не Майри, ключ-то в замке. Может, Джордж Кроссмен? Или наконец вернулся этот ужасный управляющий?»
Стук повторился, на этот раз еще более настойчивый. Ким опустила ноги на пол. Ей так не хотелось открывать, не хотелось вновь испытывать разочарование, потому что, несмотря ни на что, внутри еще теплилась слабая надежда, что ее все-таки пригласят. От третьего стука она вздрогнула. Так и быть: Ким открыла дверь. Ее серые глаза расширились от удивления. Жаль, что она не причесала волосы. За дверью стоял доктор Эндрюс. Одной рукой он облокотился на дверной косяк, и весь его вид излучал великодушное терпение.
— Что же вы прячетесь? Мы ждем вас уже полчаса.
— Меня? — изумилась Ким. — А почему меня? То есть я хотела сказать: вы уверены?
— Вы ведь участник экспедиции? Мы устраиваем вечер в номере Сейджа. Джордж Кроссмен ведь вам говорил…
— Я не смогла вас найти.
— Мы в двадцать пятом номере. Его нелегко заметить, потому что он в самом дальнем углу. — Эндрюс выпрямился. — Так вы идете? Вообще-то это приказ. Перед отъездом я всегда даю участникам последние инструкции. — Он слегка приподнял брови и посмотрел на Ким, словно никогда не видел ее прежде. — Вы не заболеете? — внезапно спросил он, раздраженный такой возможностью.
— Я никогда не болею, — твердо заверила его Ким.
— Отлично. Так вы готовы? Тогда идем!
— Я бы хотела причесаться…
— Ладно, я подожду.
— Не беспокойтесь, я сама найду дорогу.
— Я же сказал, подожду. — Внезапно голос доктора Эндрюса чуть потеплел. На улице было темно, но свет, падавший из номера, смягчал выражение его лица. — И не забудьте про пудру. У вас нос блестит.
Ким не могла поверить ушам. Ей было наплевать, блестит у нее нос или нет.
— Я посижу на улице. Четыре минуты? Идет?
— Да. — Внезапно Ким улыбнулась. Эта улыбка могла разрушить тюремные стены, но Джон Эндрюс отвернулся.
— Даже не четыре минуты, а три, — произнесла Ким.
Все-таки за ней пришли. И не кто-нибудь, а доктор Эндрюс!
Вечеринка удалась на славу. Номер был забит банками и бутылками с пивом, повсюду валялись упаковки сырных бисквитов, соленого арахиса, а на листьях салата красовались размороженные хвосты раков между ломтиками огурцов и помидоров. На месте подушки гордо восседал огромный фруктовый торт.
Конечно, в каждой экспедиции есть свой профессиональный повар. Ким это знала и с радостью отметила, что сейчас он тоже гордится собой и занимает в комнате лучшее место. Когда она вошла с доктором Эндрюсом, раздались возгласы.
Значит, они ее все-таки ждали! Ким чуть не расплакалась. Кто-то сунул ей в руку ледяной стакан, другой подвел к брошенной на пол подушке.
Внезапно молодой человек с красновато-коричневыми глазами и слишком непринужденной, но от этого не менее обаятельной улыбкой протиснулся прямо к ней и заявил:
