Джоанна не удостоила его ответом и молча отвернулась к окну. Вчера вечером, безуспешно пытаясь уснуть, она решила сказать ему правду, признаться, что согласилась на оплату только потому, что была сердита и расстроена. Она готова была предложить ему забыть неудачное начало их знакомства и помириться. Но сейчас она почувствовала к Карлайону еще большую антипатию, чем прежде, и решила, что все попытки найти с ним общий язык будут напрасной тратой времени.
Машина по-прежнему стояла на месте: на значительном участке дороги впереди меняли покрытие, а встречное движение было весьма интенсивным. Карлайон выключил мотор и предложил Джоанне сигарету.
— Нет, благодарю вас, я почти не курю, — отказалась она.
— Вы очень тщательно подготовились к поездке, — заметил он.
— В каком смысле?
— В смысле одежды. Если бы я раньше не встречал вас у вашего дома, я мог бы сегодня вас не узнать.
— А чего вы ждали, мистер Карлайон? Чулков в сеточку и декольте до пупа? — с вызовом бросила она.
— Не совсем, — мягко возразил он. — Я уверен, что у вас неизменно превосходный вкус. Но вчера вы были как с картинки модного журнала, а сегодня… — Он завершил фразу выразительным жестом.
Джоанна осмотрела свои льняные брюки оливкового цвета. Они показались ей самой подходящей одеждой для плаванья через Ла-Манш. К ним она надела кремовую шелковую блузку и светлый шерстяной джемпер.
— Вчера я была Жанин Алэн. А сегодня… я такая, какой вы хотели меня видеть, — спокойно ответила Джоанна.
Ей показалось, что он считает, будто она уже играет свою роль. Он, наверное, никогда бы не поверил, что в обыденной жизни она любит простую одежду и почти не пользуется косметикой, разве что пудрой и светлой помадой.
«Он, похоже, решил, что я специально для этого случая накупила целый гардероб скромной одежды, — с иронией подумала она. — Ну и пусть! Мне-то не все ли равно, что он думает?!» Наконец поток встречных машин прекратился, Карлайон повернул ключ зажигания и они тронулись.
— Между прочим, меня зовут Чарльз. Каким бы неприятным вам это ни показалось, пожалуй, вам лучше называть меня по имени, — с насмешливой улыбкой произнес он.
Джоанна не ответила. Из своей большой соломенной сумки она достала журнал и сделала вид, будто внимательно читает его.
В начале одиннадцатого они добрались до пригорода Руана. Чарльз остановил машину у небольшой гостиницы и предложил немного отдохнуть. Солнце стояло уже довольно высоко, и воздух хорошо прогрелся. Они сели за столик летнего кафе, Чарльз заказал кофе и булочки. Пока они ждали свой заказ, Джоанна сняла джемпер и закатала рукава блузки. Несмотря на тициановский цвет волос, ее кожа не боялась солнца, и ее покрывал легкий загар. Правда, по сравнению со смуглой кожей Чарльза руки Джоанны казались совсем бледными.
— Вы уже были в отпуске? — спросила она, лишь бы не молчать.
Он кивнул.
— Я провел две недели в Провансе. А потом мне захотелось навестить Париж и посмотреть его ночную жизнь.
— Мне кажется, опера или симфонический концерт были бы вам больше по вкусу, — заметила Джоанна.
Он удивленно поднял брови.
— Это что — насмешка? — поинтересовался он.
— Вовсе нет. Просто вы не похожи на завсегдатая кабаре.
— Которым вы, без сомнения, отдаете предпочтение.
Джоанна пожала плечами.
— Равно как вы — скромным английским девушкам.
Он прищурился.
— Возможно… — медленно произнес он и, задумчиво посмотрев на Джоанну, добавил. — Интересно, как вы поладите с Ванессой.
Официант принес кофе, и Джоанна ждала, пока он не уйдет.
— А кто такая Ванесса? — спросила она.
— Ну, конечно, откуда вам это знать. Она ваша кузина. Я полагаю, вам известно, что у вашей матери была сестра?
— Да. Отец рассказывал мне о ней. Она была моложе мамы на несколько лет и совсем не походила на нее. Мне говорили ее имя, но я забыла.
— Моника, — подсказал Чарльз. — Моника Даррант. Ее муж умер несколько лет назад, и с тех пор она с детьми живет в Мере-Хаузе вместе с бабушкой.
— Сколько у нее детей? — поинтересовалась Джоанна.
— Трое… и они уже не дети. Нилу двадцать пять, он продолжает семейный бизнес. Ванессе двадцать три, а Кэти шестнадцать; она еще ходит в школу.
Джоанна намазала булочку маслом и принялась есть. Утром она была слишком возбуждена, чтобы толком позавтракать, и по дороге проголодалась.
— А чем занимается Ванесса? — спросила она.
— Вы имеете в виду, где она работает? Она помогает матери по хозяйству.
— И ей не скучно?
Джоанна почти ничего не знала о том, как живут девушки в Англии, но почему-то считала, что даже самые состоятельные предпочитают выбрать себе какую-нибудь карьеру.
— Не думаю, — ответил Чарльз таким тоном, как будто подобная мысль даже не приходила ему в голову. — Она, что называется, хозяйственная девушка. К тому же в доме, где не хватает прислуги, и надо еще ухаживать за бабушкой, всегда много работы.
Он закурил и не заметил легкую гримаску на лице Джоанны. Ей почему-то заочно не понравилась ее кузина Ванесса.
— А вы не боитесь, что я дурно на нее повлияю? — съязвила она.
Чарльз вытянул длинные нога и откинулся на спинку плетенного кресла.
— Я надеюсь, что она хорошо повлияет на вас, — отплатил он той же монетой.
Это была всего лишь мелкая колкость с его стороны — и она сама на нее напросилась — но Джоанна почувствовала, что краснеет.
— А в каком мы с вами родстве? — поспешила спросить она.
— В очень отдаленном, могу вас порадовать. Мой дед приходился вашему деду сводным братом.
— Вы тоже живете в Мере-Хаузе?
Чарльз покачал головой.
— Нет, у меня свой дом… недалеко. После кончины вашего деда я веду все дела семьи.
— Вы женаты, Чарльз? — вдруг спросила она.
— Если бы я был женат, моя жена была бы со мной, — сдержанно ответил он.
— О, вовсе не обязательно. Мне кажется, в наше время супруги часто отдыхают порознь.
— Может быть и так, но я представляю семейную жизнь иначе.
Джоанна пристально посмотрела на него. Отец был единственным англичанином, которого она знала, но она слышала, что английские мужчины — отличные мужья, хотя и равнодушные любовники. Но за то короткое время, что она знала Чарльза Карлайона, она усомнилась в этом расхожем мнении. Она вынуждена была признать, что внешне он очень привлекателен… особенно для тех, кто предпочитает несколько агрессивный тип мужской красоты. Но как муж он, наверное, был бы просто невыносим. Такой самоуверенный, такой деспотичный!
— Как вы собираетесь объяснить мое появление соседям? — спросила Джоанна, когда они поехали дальше. — Они знают всю правду, или придется измыслить какое-то благовидное объяснение, почему я никогда не бывала в Мере-Хаузе раньше?
