– Мне нравились твои родители, – улыбнулась Холли.
– Ты им тоже очень нравилась, – тихо рассмеялся Нейт. – Они очень надеялись, что ты окажешь на меня хорошее влияние и я стану таким же вежливым, как ты.
Они хором рассмеялись, но потом вдруг замерли, глядя друг другу в глаза. Напряжение между ними казалось почти материальным. Нейт поднял руку, словно хотел убрать прядь, упавшую ей на щеку. Но в последний момент передумал и вместо этого открыл ящик комода, стоящего за ее спиной.
– Здесь чистые полотенца, – сказал он. И не смывай воду в туалете перед тем, как мыться, иначе тебя ошпарит кипятком. Это одна из тех вещей, которые я еще не успел усовершенствовать.
С этими словами Нейт вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Когда Холли вышла из ванной, гроза превратилась в настоящий шторм. Дождь хлестал по окнам, сверкали молнии, перемежаясь с громовыми раскатами и озаряя тяжелые свинцовые тучи короткими вспышками.
Казалось, небо разверзлось и готово обрушиться на землю. Но не всем было до этого дело. Хенк уже уютно устроился на диване, и его раскатистый храп мог посоперничать с громом за окнами. Холли всегда завидовала людям, которые могли так легко заснуть. Сама она даже в полной тишине мучилась бессонницей – слишком много мыслей терзало ее, не давая расслабиться ни на минуту. Она принимала валериановые ванны, считала овец, слушала успокаивающую музыку, но ничего не помогало. Только медитация иногда да еще чтение самых скучных отчетов о росте внутреннего валового продукта королевства.
Королевский психиатр винил во всем ее эмоциональность и нервозность. Он даже прописал Холли специальные таблетки, которые она иногда принимала. Но на следующее утро от них ужасно болела голова и все было как в тумане, поэтому Холли предпочитала обходиться без них, даже если это означало, что она рискует заснуть в середине званого обеда. Не так давно ее фотография с закрытыми глазами и склоненной на грудь головой украшала первую полосу одной из газет. Естественно, ее мать была в ярости.
– Это как раз тот вид публичности, которого ты должна избегать, Холлин, – твердила она. – Не важно, особа ты королевской крови или нет, они смешают тебя с грязью.
Сейчас, с завистью глядя на Хенка, она вспомнила, что не взяла с собой таблетки, а значит, ее ждала еще одна долгая бессонная ночь. Да и вряд ли она сможет уснуть, зная, что Нейт находится всего в нескольких шагах от нее.
Причина ее беспокойства стояла перед застекленным выходом на веранду, глядя на грозу и потягивая пиво. Было видно, что Нейт только что принял душ – на его длинных, выцветших на солнце до золотисто-русого цвета, доходивших почти до плеч волосах до сих пор блестели капельки воды.
– Невежливо так пялиться на людей.
Холли слишком поздно поняла, что он наблюдает за ее отражением в темном стекле.
– Прости, – выдохнула она, чувствуя, как кровь приливает к ее щекам.
Холли сделала шаг к нему навстречу, но тут раздался новый раскат грома, и она подпрыгнула от неожиданности и страха. Поскользнувшись на ковре, она с ужасом поняла, что теряет равновесие, но вдруг почувствовала сильную, горячую руку Нейта на своей талии. Если бы он не удержал ее, она бы упала. На секунду они замерли, глядя друг другу в глаза.
На мгновение Холли показалось, что Нейт сейчас поцелует ее, но тут раздался зычный храп Хенка, и они отпрянули друг от друга, словно застигнутые врасплох школьники. Но пилот всего лишь перевернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее на узкой кушетке.
– Он спит как сурок, – улыбнулся Нейт. – Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – спросил он, вспомнив о манерах.
Чашка свежезаваренного чая была бы сейчас очень кстати, но Холли не хотела напрягать его.
– Пиво, пожалуйста.
– Пиво?
– Ты ведь его пьешь. Я тоже хочу.
– Хорошо, – неуверенно кивнул Нейт.
Он пошел на кухню и через минуту вернулся еще с одной бутылкой, но замер на пороге:
– Прости, сейчас я принесу тебе стакан.
– Не нужно, я могу выпить и из бутылки, – сказала Холли, забирая ее у него и делая большой глоток.
Американское пиво оказалось гораздо менее крепким, чем то, которое она пробовала в Моренсии, но вкус ей понравился. И еще больше ей нравилось пить пиво из бутылки, а не из высокого стакана, и смотреть на шторм, не беспокоясь и не строя особых планов на завтра, словно она действительно обычная девушка, приехавшая на выходные.
– Я и забыла, какие сильные бури здесь бывают.
– К счастью, они обычно проходят так же быстро, как начинаются, – откликнулся Нейт.
– Да, завтра все будет так, словно никакого шторма и не было.
– Если не считать разрушений и поваленных деревьев, которые останутся после него, – покачал головой Нейт. – У всего есть свои последствия, Холли.
– Мы все еще говорим о шторме?
Нейт чуть пожал плечами.
– Ты все еще злишься на меня?
– Злюсь? – Он мотнул головой. – За что мне на тебя злиться? То есть кто я такой, чтобы злиться на принцессу?
– Не надо так, Нейт. Я хотела рассказать тебе, кто я.
– Но не сделала этого.
– Нет.
– Почему?
Она судорожно вздохнула, собираясь с духом и вспоминая все те бесконечные летние месяцы без него.
– Я очень боялась, что после того, как признаюсь, наши отношения изменятся. А я так хотела оставаться для тебя просто Холли.
– Но ты никогда не была просто Холли.
– Неправда! – почти выкрикнула она. – Ты и представить себе не можешь, как я ждала каждого приезда на этот остров. Сразу после Нового года я начинала вычеркивать дни в календаре. Только здесь у меня не было никаких обязанностей, я не была под прицелом фотокамер. Настоящий рай.
– Это была лишь твоя фантазия, – покачал головой Нейт.
– Пускай, но она была мне нужна, Нейт.
И нужна до сих пор. Он не знал, что это за жизнь, поэтому не мог понять ее. В родной стране она постоянно ощущала пристальные взгляды, постоянно чувствовала себя выставленной напоказ. А после того, как ее мать настояла на том, что каждое значительное событие в ее жизни должна освещать пресса, частная жизнь стала ей практически недоступна.
Ее первый день рождения… Люди с камерами повсюду, весь праздник транслировался по национальному телевидению, чтобы каждый житель Моренсии мог в умилении ахать и охать, глядя на то, как маленькая принцесса открывает подарки и гуляет по дворцовому саду на еще не окрепших ножках.
Конечно, эта трансляция помогла собрать деньги в помощь детям, больным раком, и это было замечательно, но иногда Холли просто уставала улыбаться для камер и хотела хоть немного побыть собой. Может, даже злой и эгоистичной, но такой, какая она есть. Иногда даже у принцессы бывает плохое настроение, и ей хочется расплакаться, закричать, закрыться в своей комнате, разбить пару тарелок. Ах, если бы… Но нет, совершенно немыслимо. Роскошь внезапной истерики была ей недоступна.
