— На мой вкус, хороший разговор с друзьями не менее эффективен, чем с психоаналитиком, и к тому же гораздо дешевле. А свое тело я знаю лучше всякого постороннего тренера — изучил за тридцать один год. Вовсе не обязательно подчиняться стандартам поведения, принятым среди голливудских актеров. Я давно живу так, как мне нравится.
— Тогда почему же вы сейчас посвящаете всего себя лишь этому фильму? Или вы всегда на время съемок даете обет воздержания?
— Во-первых, никто не говорил, что я дал обет воздержания. Просто я считаю, что любовные отношения могут отвлечь меня от работы. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что вас не увлекают одноразовые развлечения или даже бурные уик-энды.
Сэм вопросительно приподнял бровь, а Линди вся порозовела.
— Нет, конечно!
— И меня тоже, хотя в бульварных газетах пишут другое. Правда, ради вас я мог бы пойти на компромисс. Понимаете, Розалинда, этот фильм очень много для меня значит, — сказал он уже серьезнее. — У меня сложился привычный типаж. Публике он нравится, так что я не жалуюсь. Но хотелось бы чего-то большего. Я даже собирался сам финансировать этот фильм, но тут меня поддержал Ллойд. Он готов рискнуть, а риск действительно есть, не сомневайтесь. Для публики я — Сэм Рурк, который всегда играет Сэма Рурка, и все любят меня таким. Если я вдруг сыграю не просто несимпатичного героя, а такого, в котором вообще нет ни единой привлекательной черточки, очень может быть, что публика этого не примет, даже если я не провалю роль с громким треском. Если ты на вершине, все только и ждут, когда ты упадешь. Но это не входит в мои планы.
— Честолюбие и преданность делу я могу понять, — проговорила Линди слабым голосом. Ее поразила его искренность. Конечно, и эту беспощадную прямоту он мог сыграть, но Линди почему-то решила, что он говорит правду.
Сэм кивнул:
— Сейчас как раз подходящий момент. — Какие бы страхи и сомнения его ни мучили, в его голосе зазвучала уверенность в своих силах. — Но не для нас...
— Не надо так говорить, — взмолилась Линди. Одна мысль, что Сэм Рурк находит ее привлекательной, приводила ее в ужас.
— Я думаю, между нами могут быть только очень сложные, драматичные отношения, со всяческими душевными терзаниями.
Он ни у кого еще не видел такой чудесной кожи — кремовой, словно светящейся... и таких глаз, которые в одну минуту могли быть страстными, даже грозными, а в следующую — спокойными и безмятежными.
От слов Сэма у Линди перехватило дыхание.
— Какое счастье, что вы решили избавить нас обоих от такой печальной участи! Я-то, конечно, слишком слаба, чтобы устоять перед вашим роковым обаянием!
Как странно в нем уживаются самокритичность и невероятная самоуверенность!
— Хорошо, что вы это понимаете, — согласился он, усмехаясь. — А интересно, какая веская причина заставила такую серьезную молодую леди, как вы, выключиться из гонок по служебной лестнице? — спросил он с любопытством. Этот поступок как-то не вязался с тем впечатлением, которое производила его новая знакомая.
Неожиданный поворот темы застал Линди врасплох.
— Это же только временно. Мой босс дал мне понять, что если я не пожелаю спать с ним, то могу забыть о продлении контракта... Не понимаю, почему я вам об этом рассказываю, — вслух удивилась она. — Я только Хоуп рассказала отвратительные подробности. Даже Анне не говорила.
— то ваша вторая сестра? А почему вы ей не рассказали?
Сэм как будто никак не отреагировал на ее признание, и Линди стало страшно неловко за свою откровенность.
— Она вышла замуж за Адама, моего бывшего начальника. Если бы она проговорилась ему, Адам пришел бы в страшную ярость и наверняка захотел бы вмешаться во всю эту историю...
На лице Сэма мелькнуло явное одобрение, и Линди сразу же сердито нахмурилась.
— Это все мои проблемы, и я не хочу, чтобы кто-то за меня заступался. — Она рассмеялась. — Можно было попросить Анну ничего не говорить Адаму, но это бесполезно. Только он войдет в комнату, она тут же все ему выбалтывает. Просто какой-то безусловный рефлекс, как у собаки Павлова.
Грустная улыбка Линди была полна нежности к сестре.
— Анна, как и Хоуп, не одобрила бы, что я уволилась. Она бы на моем месте подала на него в суд, не заботясь о последствиях. А Хоуп... — Линди снова невесело рассмеялась, — Хоуп применила бы свой знаменитый хук левой. А я? Сбежала, вот и все.
Линди вдруг почувствовала, что сама себе противна. Бессильные слезы вдруг хлынули из глаз, и она стала вытирать их бумажной салфеткой.
— Фу, что я за нюня! — воскликнула она, шмыгая носом и глотая слезы. — Не смейте мне сочувствовать, а то я опять разревусь! — сипло проговорила она. Линди не смела поднять на Сэма глаза. Кто знает, как он воспринял ее никому не нужные излияния? Вдруг он решил, что она старается его разжалобить?
— Да я и не собирался сочувствовать.
— Не собирались? — возмутилась Линди.
— А какой смысл? Вы не примете от меня ни сочувствия, ни советов. Вы даже не желаете признать, что эмоционально уязвимы, — какое уж тут сочувствие! Если ситуация выходит из-под контроля, вы просто спасаетесь бегством...
— Много вы понимаете! — огрызнулась она.
— Ну конечно, я же всего лишь мужчина, — отозвался он с обманчиво невинной улыбкой. — Образ врага? А я сказал бы, что ваш главный враг — слишком низкая самооценка.
— По-вашему, наверное, было бы правильней обожать себя так, как вы!
— Я знаю свои недостатки, но не занимаюсь самоедством. Будьте немножко снисходительнее к себе, Розалинда.
— Кажется, вы не собирались давать мне советы.
— А я-то думал, что действую тонко! — Сэм тяжело вздохнул. — Вы для меня слишком умны, Розалинда.
— Вы перестанете так меня называть? — процедила она сквозь стиснутые зубы.
— Не перестану, — откликнулся он с обезоруживающим добродушием. — Ты боишься меня, Розалинда?
Линди вздрогнула.
— Нет! — с вызовом выдохнула она.
— А может, я просто усыпил твою бдительность, чтобы подкрасться и нанести смертельный удар?
Он обхватил ее лицо ладонями и наклонился, будто хотел поцеловать. Его глаза гипнотизировали, звучный голос внушал ужас.
Линди с трудом покачала головой.
— Будем надеяться, что кинозрителей мне удастся напугать лучше, — сказал Сэм, неожиданно отпустив ее. Он насмешливо усмехнулся, глядя на ее ошарашенное лицо.
— Ты... ты нарочно... — Ей хотелось врезать ему по физиономии, чтобы стереть эту наглую, самодовольную улыбочку. Он просто пугал ее, демонстрируя свою роль из фильма!
— Но все было напрасно! Образ зловещего психопата не произвел на тебя ни малейшего впечатления.
