— Дон! — вновь заорал Брент, дождавшись, правда, когда за нею закроется дверь. Дон не откликнулась. Сейчас они оба — и Брент и Скотти — были ей противны.
Минут двадцать спустя она решила вернуться. Конечно осколки посуды по-прежнему лежали на полу. Покачав головой, взяла рулон бумажных полотенец и опустилась на колени — ничего не поделаешь, придется самой убирать. Послышались шаги. Дон повернулась, готовая сцепиться с Брентом. Плевать, что они не одни. Сейчас она ему все выскажет. Но это был не он.
— Может, заключим перемирие? По крайней мере, пока не уберем все это? — произнес Скотт, опускаясь на колени рядом с ней.
— Где Брент? Это ему сейчас надо стоять на коленях, — пробурчала она.
— Ты совершенно права, — с готовностью согласился Скотт. — Но мы тут посовещались и решили, что будет лучше… для его здоровья, если он пойдет посмотрит свою машину. А я вызвался отдаться тебе в рабство.
— Не стоит беспокоиться! — Дон хлопнула его по руке, когда он попытался взять у нее рулон. — Сама справлюсь.
— Конечно, конечно. Я просто хочу помочь.
— Если правда хочешь помочь, отвези меня в аэропорт.
Скотт нахмурился;
— Куда ты собираешься, Дон? — Он взял ее за плечи, заставил посмотреть себе в глаза. — Почему ты убегаешь? Ведь ты убегаешь, да?
— Домой, — ответила она. Отвела его руки от себя, промокнула лужи кофе салфетками, выбросила их в помойное ведро и пошла за совком с веником.
— В Нью-Йорк? — уточнил Скотт, отбирая у нее совок.
Он наклонился и подставил его под веник, которым она быстро сметала черепки.
— Почему нет? — пробормотала Дон.
В Нью-Йорке у нее была небольшая холостяцкая квартирка, но там она себя чувствовала гораздо больше дома, чем здесь.
— Выйдешь на работу?
— Может быть.
— А почему бы тебе не отдохнуть в Штатах? — спросил он. — Наверняка есть что-то, что ты давно собираешься сделать, но не находишь времени. Например, сходить в оперу?
— Съезжу к родителям, — смягчилась Дон. — Давно их не видела. Проведу с ними пару деньков.
— Они будут рады, — согласился он.
— Надеюсь. Правда, Алексис недавно провела там две недели, так что, возможно, они сыты детьми по горло.
— Кстати, как Лекси? — Скотт тепло улыбнулся.
Алексис в свое время написала ему, предупреждая, что Дон решила выйти замуж за Брента, но, увы, письмо затерялось, и он узнал о их свадьбе через газеты.
— Все такая же сорвиголова. Последнее, что я о ней слышала, — это то, что она разукрасила морду какому-то восточному принцу, у которого работала гидом. Он приезжал с папашей в Вашингтон на переговоры.
— Ее не выгнали с работы?
— Едва удержалась. Босс уже готовил приказ, но тут вмешался папаша принца и за нее заступился. Больше того, этот шейх с ней встретился и сказал, что она преподала его шалопаю хороший урок!
— Ну, Лекси всегда была легка на руку. — Его глаза потеплели от воспоминаний. — Когда наши мамаши нас застали и подумали, что мы занимаемся этим самым, Лекси прибежала ко мне и посоветовала, чтобы я с тобой куда-нибудь убежал… Иначе, сказала, я буду дураком. — Скотт старался говорить легко, с юмором, но в голосе его чувствовалась затаенная боль.
Дон выпрямилась и уставилась на него:
— Я этого не знала!
Тогда, наплакавшись вволю, она крепко уснула и даже не подозревала, что сестра куда-то уходила.
— Представь, еще и шарахнула меня! — добавил Скотт и потрогал челюсть, словно вновь ощутил крепкий кулачок Лекси. Он улыбался, но глаза были печальными. Время лишь усилило его любовь к Дон, он ничего не мог с этим поделать.
— С чего это Лекси полезла драться? — Дон подозрительно прищурилась. — Что ты ей сделал?
— Сказал, чтобы не лезла не в свои дела. — Он явно чего-то не договаривал.
— И она тебя за это ударила? Не верю! Еще что-то было.
— Это говорит о том, как мало ты знаешь свою сестренку. — Скотт вымученно засмеялся. — Она — хулиганка! — Дон замахнулась на него, но он поднял руки, — Ладно, сдаюсь. Я тогда был зол. Сказал ей, что ты вертихвостка и как только я уеду с твоих глаз долой, ты сразу же ухватишься за Брента или найдешь другого дружка, а меня забудешь через неделю.
Она ухмыльнулась:
— А получилось наоборот! Это ты забыл меня!
— А ты не очень-то меня оплакивала!
Дон открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Не хватает еще предъявить друг другу взаимные обвинения. Зачем? Это все в прошлом.
— И больно тебе Алексис влепила? — В ее вопросе слышалось злорадство.
Он отрицательно покачал головой:
— Больно мне можешь сделать только ты.
«А ты, конечно, этого не хочешь», — подумала она с яростью.
— Тогда на твоем месте я бы держалась подальше от такой злодейки.
— А что, если я не могу?
— Ну, значит, ты мужчина с проблемами, — холодно заключила Дон, забирая у него совок.
Скотт улыбнулся. Забавно, его она никогда не щадит, а вот Бренту все можно, ему все спускается с рук.
— Так ты подбросишь меня в аэропорт? — напомнила Дон.
— Ты точно хочешь? Прямо сегодня?
— Да.
— Ладно. Собирайся!
Дон быстро написала Бренту записку. Сообщила, что решила навестить родителей, поскольку он слишком занят своей машиной, чтобы тратить время на нее.
— Готово? — Скотт заглянул ей через плечо. — Может, все-таки передумаешь? Я бы мог показать тебе Париж, которого ты не знаешь…
— Нет, с меня достаточно Парижа.
Ей было гораздо больнее, чем она старалась показать. «Как бы было хорошо очутиться сейчас в самолете, и чтобы никто ни о чем меня не спрашивал», — с тоской подумала Дон.
«Бесполезно с ней говорить, когда она в таком настроении», — решил Скотт. Покачав головой, он подхватил ее чемоданы и отправился вниз, к машине.
Дон никак не могла поверить в происшедшую с ней перемену. Ее охватила полная безмятежность. Родительский дом в Сан-Франциско оказался как раз таким местом, которое ей сейчас было необходимо. Погода стояла чудесная: днем тепло, ночами — приятная прохлада. Родители, после дежурного вопроса о здоровье Брента, ничего больше о нем не спрашивали, за что она была им безмерно благодарна. Задай они естественный вопрос — почему ей взбрело в голову провести отпуск с ними, а не с мужем, Дон вряд ли нашлась бы, что им ответить.
Родители были так предупредительны и чутки к ней всю неделю, что она поняла: наверняка они заподозрили — ее брак непоправимо рушится. Отец, который всегда все планировал заранее, не любил никаких импровизаций, вдруг неожиданно устроил поездку всей семьей на виноградную ферму — побаловаться молодым вином. Чудеса, да и только!
