Брэнди старалась говорить ровным тоном:
— Боюсь, что да, Санта.
— И вы проделали такой долгий путь с самого верха, чтобы помочь мне. Какая вы заботливая!
Годовалая малышка на коленях у Зака забулькала от смеха, и мама взяла ее на руки.
— Как мило вы общаетесь. Приятного аппетита вам обоим.
Она подмигнула Брэнди:
— Держу пари, я знаю, чего вы ждете на Рождество от этого Деда Мороза.
У Брэнди запылали щеки. Она вспомнила, что говорила Кейси об искрах, пробегающих между ней и Заком. Кейси, конечно, сделала идиотский вывод, и эта молодая мамаша тоже умом не блещет. Увидала электрический разряд и сразу же решила, что тут романтическая история.
Брэнди пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться со смущением. Она не смотрела на Зака, но чувствовала, что он улыбается, явно довольный ее замешательством.
Мальчик, стоявший следующим в очереди, промаршировал к Заку, сложил руки на груди и заявил:
— Санта-Клаус только для детей. Мне мама сказала. Взрослые не должны у него ничего просить.
Брови Зака взлетели вверх:
— Почему это вдруг? У взрослых тоже есть мечты. — Он бросил на Брэнди оценивающий взгляд: — Что вы хотели бы получить на Рождество, миссис Огилви?
— Чтобы Новый год наступил на три недели раньше.
Зак поперхнулся, и прошло почти полминуты, прежде чем он смог снова посадить на колени ребенка и приняться за работу. А Брэнди, восстановив таким образом душевное равновесие, стала ждать, когда пройдет остаток очереди. По крайней мере, думала она, ему, кажется, расхотелось задавать мне на людях наводящие вопросы!
Он работал лучше, чем она предполагала, это приходилось признать. И домашнее задание он выполнил, или это был феноменальный актер: на просьбы детей реагировал так, как будто знал наизусть все игрушки в магазине. При этом он не просто соглашался исполнить любое пожелание: он вовлекал каждого ребенка в разговор, расспрашивал, почему он выбрал ту или иную игрушку.
Брэнди нетерпеливо переминалась с ноги на ногу:
— Это очаровательно, Санта, но...
Глаза его широко раскрылись:
— Уж не хотите ли вы для разнообразия сказать, что я что-то делаю правильно?
— И да, и нет. Я не понимаю, зачем их расспрашивать, почему они выбрали такую игрушку или другую.
— Я пытаюсь убедиться, что дети в самом деле хотят того, о чем просят, а не просто повторяют услышанное от друзей или в рекламе по телевизору.
Какая-то мама из очереди согласно закивала:
— В прошлом году мы подарили сыну все, что он просил, — и ни с одной игрушкой он не играл. Знаете, как было обидно, когда выяснилось, что все эти дорогие игрушки были просто капризом. Спасибо вам за то, что не жалеете времени на уточнение, Санта-Клаус.
Зак бросил на Брэнди взгляд, в котором явно читалось: «Видите? Выходит, я знаю, что делаю».
— Больше все же похоже на то, что вы тянете время, дожидаясь, пока я устану тут стоять, — тихо сказала Брэнди.
— Вы? — проворчал он. — Я начинаю думать, что вы вообще неутомимы, миссис Огилви.
Наконец довольные дети разошлись, и Брэнди с Заком остались вдвоем перед Мастерской Санта-Клауса. Зак встал, потянулся и спрятал в обширный карман свою кожаную тетрадку.
— Перерыв не помешает. Это кресло не так удобно, как кажется. Чашечку кофе? Сегодня моя очередь платить.
В кафетерии работала та же буфетчица, что и накануне.
— Два дня подряд? — пробормотала она. — Это становится привычкой, миссис Огилви.
Нет, это просто потрясающе, подумала Брэнди. Если Кейси вчера не ошиблась, магазинные сплетники вкалывают уже третью смену без перерыва. Этак, пожалуй, к концу дня ее две чашечки кофе с Дедом Морозом превратятся в полноценный любовный роман. А уж если эта байка выйдет за пределы универмага в Оук-Парке и пойдет гулять по торговой сети, молва наверняка отправит Брэнди на Северный полюс жить вместе с Дедом Морозом.
Зак размешивал сахар в чашке и задумчиво смотрел на нее.
— Так что вы на самом деле хотели бы получить на Рождество, Брэнди?
Она решила игнорировать его фамильярность: подозревала, что явное недовольство только больше раззадорит его.
— Вы сейчас не при исполнении, Дед Мороз, вы не забыли?
Он как будто не слышал.
— Изумруды, например? Они бы пошли к вашим каштановым волосам и белой коже.
— Не думаю, чтобы Санта-Клаус принес мне изумруды.
— Пожалуй, нет — по крайней мере этот Санта. Мы друг друга почти не знаем, так что с моей стороны вряд ли уместно было бы дарить вам драгоценности.
Его взгляд упал на гроздь бриллиантов на ее левой руке.
— Не говоря уж о том, что мистер Огилви наверняка будет возражать. А скажите, мистер Огилви существует?
Это уж совсем из ряда вон, подумала Брэнди.
— Не понимаю, зачем вам об этом знать.
— Не понимаете? Ладно, пока не важно. Но есть же что-то, что вам хотелось бы получить в подарок. Может быть, что-нибудь такое простое, вроде мира на земле... — Зак щелкнул пальцами. — Знаю! Как насчет белого Рождества?
— Поздновато... Теперь уже от снега никакого толку, — живо отозвалась Брэнди. — С другой стороны, если бы где-нибудь на этой неделе выпало с полдюйма хорошего пушистого снега, все покупатели пришли бы в праздничное настроение и наша выручка от сезонной торговли возросла бы процентов на десять, а то и больше.
Зак сокрушенно покачал головой.
— Но только полдюйма, не более. — Брэнди отхлебнула кофе. — А то на дорогах будут пробки, и все покупатели останутся дома.
— У вас чрезвычайно неромантический взгляд на праздник.
— И у вас сложился бы такой же после десяти рождественских сезонов в магазине.
Зак изумился:
— Десять лет? Вы для этого слишком молоды.
— Вовсе нет. Я начала подрабатывать в «Тайлер-Ройал», когда была еще старшеклассницей, — попала как раз на середину рождественского сезона. Но я здесь не затем, чтобы говорить о себе. Я составила вам расписание до конца месяца.
Он вытащил тетрадь.
— Да, кстати, — вспомнила Брэнди, — вам не кажется, что тетрадь лучше выбросить?
— Почему?
Он не спорил, просто удивился.
— Наверное, мне не нужно вам объяснять, что Санта-Клаус помнит все, что дети говорят и делают. Иначе он не был бы Санта-Клаусом.
Зак взглянул на нее с неодобрением:
— Вы хотите сказать, что никогда не слышали о старике, который пишет список всех подарков и дважды его проверяет? Я беру свои прежние слова обратно, Брэнди. Вы не просто чужды рождественской романтики — вы еще и крайне забывчивы.
Что-то в его тоне задело Брэнди. О Господи! Он не должен был говорить с ней как с бесчувственным сухарем.
