— А вы хороший работник? — поинтересовался Коннолли.
Марша молча проглотила обиду. Она, конечно, знала, что слух о ее разводе уже распространился по всему городу. Ей снова придется доказывать всем подряд, что Марша Тернер чего-то стоит.
— Проверьте меня, — предложила она. — Я смогу продать любой дом, любую квартиру. У вас ведь наверняка есть недвижимость, от которой вы годами не можете избавиться. В каждой конторе, занимающейся торговлей и обменом жилья, есть такие «несчастливые» проекты. Я продам их все, если вы меня возьмете.
— Вы уверены?
— Можем заключить пари, — усмехнулась Марша.
— Какого рода?
Она пожала плечами. Марша была уверена в себе как никогда.
— Вы возьмете меня на испытательный срок, скажем, в три месяца, и за это время я постараюсь продать все, что висит на вашей фирме мертвым грузом.
— А если вы не справитесь?
— Тогда я снова начну искать работу.
Глаза Коннолли весело блеснули. Неужели она не шутит? Действительно ходили слухи, что Марша Тернер может продать что угодно кому угодно. Стоит ли принять условия пари?
— У нас есть три дома, которые никто не желает покупать, — решился наконец Коннолли. — Продадите их за три месяца — останетесь в фирме и получите повышение. Согласны?
Марша протянула ему руку, и он пожал теплую нежную ладонь. Коннолли невольно задержал ее пальцы в своих. Марша удивленно взглянула на него, но интерес, вспыхнувший на мгновение в ее глазах, погас так же внезапно, как и появился.
— Идет, — сказала она. — А какое повышение меня ждет?
Итак, она уверена в своем успехе, подумал Коннолли. Смело.
— Как вы, должно быть, знаете, мы занимаемся не только продажей и покупкой жилья. Наша фирма также скупает разорившиеся фирмы и предприятия, чтобы потом продать их втридорога. Вы знаете эту систему.
— Естественно, — кивнула Марша. — И вы поручите мне крупные сделки?
— Если вы справитесь со своим заданием, — ответил Коннолли с улыбкой.
— Я справлюсь, — заверила его Марша. — Когда можно приступать к работе?
Она стояла в просторном холле трехэтажного старинного особняка. Помещение давно не проветривалось, и Марша морщила нос, вдыхая затхлый, полный пыли воздух. Ставни были закрыты, а потому в холле царил полумрак. Когда Марша начала подниматься по лестнице на второй этаж, ступеньки скрипели и стонали, словно живые. Она поёжилась от невесть откуда взявшегося сквозняка и открыла первую попавшуюся дверь. Спальня. Какое запустение! А ведь когда-то в доме жили люди. А в этой спальне, возможно, кто-то занимался любовью, подумала Марша.
Она не стала туда заходить из боязни, что на нее что-нибудь обрушится.
— Кошмар! — сказала она вслух. — Кто захочет тебя купить, дорогой дом? Тебя же даже не удосужились отремонтировать. Впрочем, я знаю, кому тебя можно продать, если только ты будешь хорошо себя вести и не рассыплешься на части в тот момент, когда я приведу сюда клиента.
Она прислушалась. Внизу скрипнула дверь, и снова застонали ступеньки лестницы — кто-то поднимался наверх. Марша огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого. В этот дом мог забрести кто угодно, в том числе и бродяга.
Осторожно ступая, Марша подошла к лестнице, глянула вниз и хмыкнула.
— А я-то думаю, кого это принесло сюда? — сказала она. — Какими судьбами, мистер Коннолли?
— Можно просто Фил, я думал, что это само собой разумеется, — сказал тот, остановившись на середине пути. — Боюсь подниматься дальше, вдруг лестница рухнет.
— Вполне возможно, — кивнула Марша. — Как вы можете продавать дом, который того и гляди развалится?
— На самом деле все не так страшно, как кажется, — оптимистично заявил Коннолли. — Особняк, конечно, нуждается в ремонте, однако это еще не повод не попытаться продать его таким, какой он есть. Специалисты, осматривавшие дом, сказали, что стены и несущие конструкции в порядке, а остальное может поправить новый владелец.
— Главное, чтобы покупатель оказался простачком, так?
— А с кем это вы разговаривали? — насторожился Коннолли. — Не с покупателем, надеюсь? Я не хотел бы, чтобы он нас услышал.
— С чего вы взяли, что я с кем-то разговаривала?
— Я слышал голоса.
— А, это! — вспомнила Марша. — Я разговаривала с домом.
— С домом?!
— Вам не понять.
— Да уж, наверное. — Фил шагнул на ступеньку выше, и вдруг раздался громкий треск. Доска под его ногой проломилась, и он провалился по колено.
Марша кинулась к нему, но остановилась, с опаской глядя на ступени.
— С вами все в порядке? — спросила она. — Нога цела?
— Как сказать… — Коннолли пытался выдернуть ногу из дощатого плена. — Если вы дадите мне руку…
— То мы провалимся оба, — перебила его Марша. — Вы что, не можете высвободиться?
— Доски зажали ногу, — пожаловался Фил. — В нее впиваются острые щепки. Так и заражение крови получить недолго. Марша, вам придется позвонить кому-нибудь, чтобы меня высвободили.
— Я попробую освободить вас сама. — Марша начала осторожно спускаться. — Вообще-то вы сами виноваты. Знаете же, что ступени ненадежные. Мой вес они выдержали, а ваш уже нет.
— Хотите сказать, что я толстый? — обиженно спросил Фил, закатывая брючину.
— Нет, но вы плотный, — сказала Марша и изумленно вытаращила глаза. — Вы носите белые носки?
Коннолли опустил взгляд на свою ногу.
— А что в этом такого?
— В первый раз в жизни вижу, чтобы риелтор носил белоснежные носки, — со смехом произнесла Марша.
— Не вижу связи. Да, я риелтор и мне нравятся носки белого цвета! Что смешного?
Марша, продолжая смеяться, покачала головой и опустилась на одно колено. Джинсы, и без того туго облегающие ее бедра, натянулись еще сильнее.
Симпатичная попка, подумал Фил, а вслух спросил:
— Сколько вам лет, Марша?
Она укоризненно покачала головой.
— Вас не учили, что такие вопросы женщинам не задают?
— Я ваш работодатель, — напомнил Коннолли.
— Вот и изучите мою анкету.
Марша осторожно приподняла брючину еще выше и осмотрела остатки ступеньки, мешающие Филу высвободиться. Когда ее пальцы коснулись его кожи на ноге, Фил вздрогнул. В голове его тут же начали рождаться образы, не имеющие ничего общего с риелторскими обязанностями.
— Ну и что там? — безразличным тоном спросил он, стараясь не обращать внимания на то, что ее голова находится прямо напротив его паха. Ни один мужчина не смог бы остаться к такому равнодушным.
— Я вас вытащу, но будет немного больно, — сказала она и принялась отламывать по кусочку щепки. — Вы готовы?
