— Честно говоря, нет, — признался он. — Может быть, лучше вызвать службу спасения?
— Не будьте ребенком, все не так уж и страшно. — Она поднялась и подала ему руку. — Обопритесь на меня. Дергайте ногу на счет три. Раз… Два…
— Нет, я так не могу!
— Какой же вы трус, — с презрением глядя на него, сказала Марша. — А мне говорили, что Фил Коннолли ничего не боится.
— Подтруниваете? Мне тоже много чего о вас рассказывали.
— Например? — Она снова принялась отламывать щепки.
— Например, что для Марши Тернер ее фирма — это святое.
— Верно, — кивнула она.
— И тем не менее вы запросто подарили ее бывшему мужу?
— Три! — сказала Марша и дернула его ногу вверх.
Фил завопил от боли.
— Вы с ума сошли?!
— Но ведь нога свободна! — сказала Марша с победными нотками в голосе.
Фил заковылял вниз, не оглядываясь.
— Садистка, — пробормотал он.
— Вы что-то сказали?
— Нет, вам показалось.
Марша легко спускалась за ним. Что касалось дома, то она увидела достаточно.
— Почему вы не можете продать этот особняк? — спросила она. — Да, он разваливается, но ведь есть много охотников за раритетами.
— Здесь водятся привидения, — ответил Фил.
— Вы шутите? — удивилась Марша. — Не знала, что у вас есть чувство юмора.
— Ну, спасибо! Тем не менее, я не шучу.
— Привидений не бывает.
— Объясните это прежним жильцам, — проворчал Фил, останавливаясь у массивной входной двери. — Мы продавали этот дом три раза. И нам всегда приходилось выкупать его обратно. В принципе это выгодно. Помните сказку о собаке, которую хозяин продавал каждую неделю разным людям, а она всегда возвращалась обратно?
— Не помню, — сказала Марша. — И каков же финал этой истории?
— Однажды собаку увезли так далеко, что она не вернулась, и хозяин остался без заработка. Так вот после третьего раза мы не смогли продать этот дом. Слухи распространяются быстро. А в этом районе редко поселяются иностранцы — слишком дорого. Поэтому дом находится в запустении.
— Я продам его, — заявила Марша. — Не волнуйтесь.
— Вместе с привидениями? Не надо делать такое лицо, я тоже не верю в призраков. Однако прежние жильцы особняка заявляют, что души умерших беспредельничают здесь по ночам.
— Вы не пробовали подключить полицию? — спросила Марша, облокачиваясь о перила. — Возможно, шалит кто-то из соседей. Подростки, например.
Фил Коннолли с невольным уважением взглянул на Маршу. Она была первой женщиной, которая начала трезво рассуждать после его рассказа о привидениях. В этот дом он не мог послать риелтора женского пола. Они готовы были сами заплатить ему, лишь бы не идти сюда.
— Вы ничего не боитесь, верно? — спросил Фил.
— Отчего же? Боюсь. Безденежья и безработицы.
— Прагматик до мозга костей?
— Вы долго будете стоять на пороге? — не отвечая, спросила она. — Кстати, как вы вообще здесь оказались?
— Решил проверить, все ли у вас в порядке.
— Контролируете?
— Я боялся, как бы вас не похитили призраки. — Он взглянул на часы. — Не хотите перекусить?
— Платите вы? — живо поинтересовалась Марша.
— Разумеется, — улыбнулся Фил. — Я настоящий джентльмен.
— Ну это мы еще проверим. Езжайте вперед, а я за вами, — сказала Марша и твердой походкой направилась к своему автомобилю, а Фил поковылял к своему.
— О, да вы настоящий мужчина, — сказала Марша. — Бифштекс с кровью.
Он так и не понял, прозвучала в ее голосе насмешка или же искреннее восхищение. Марша была не из тех женщин, которых можно читать, как открытую книгу. Она почти никогда не скрывала истинного отношения к ситуации или конкретному человеку, но умела завуалировать свои чувства таким образом, что истинный смысл ее слов был непонятен.
Фил солгал ей: он вовсе не думал о привидениях, в которых верил не больше, чем она. Марша Тернер была опасной соперницей в прошлом, оставалась таковой и сейчас.
Почему она пришла именно в их фирму? Почему обратилась к Эвери, хотя наверняка знала, что он ничего не решает? Почему, наконец, заключила пари, которое может стоить ей хорошей работы? Фил вознамерился во что бы то ни стало разгадать истинные намерения Марши.
Та в свою очередь была не против проводить свободное время с Коннолли. У нее был абсолютно четкий и продуманный план, который она уже начала приводить в исполнение.
Марша вовсе не хотела работать риелтором, смиренно ждать повышения и начинать все с нуля. Она решила занять место Фила. Ни больше ни меньше.
Тем более что мистер Коннолли ей никогда особенно не нравился, так что совесть ее безмолвствовала.
— Что будете пить? — спросил Фил, не подозревавший о коварных планах своей подчиненной. — Может быть, бокал белого вина? Полезно перед обедом.
— Не думаю, что моя печень скажет мне спасибо. Лучше сок. Но спасибо за предложение.
Фил пожал плечами. Он сам не был противником алкоголя, но пить вино в одиночку… Это уж слишком.
Марша пододвинула к себе тарелку с супом-пюре и принялась есть. Она не обращала на Фила внимания, пока не покончила с первым блюдом.
— Что это вы все молчите? — поинтересовалась она, принимаясь за жаркое.
— Не хочу мешать вам обедать. — Фил сделал глоток минеральной воды и едва сдержался, чтобы не поморщиться от отвращения. — Вы так серьезно подходите к этому делу.
— Я наслаждаюсь пищей. Просто набить живот — это отвратительно.
— Согласен с вами, — сказал Фил. — Я тоже очень люблю вкусно поесть.
Марша возвела глаза к небу.
— Я опять сказал что-то не то? — спросил Фил.
— Опять? — удивилась Марша.
— Когда я разговариваю с вами, у меня постоянно такое ощущение, что я сделал что-то не так.
— Вы меня боитесь? — Марша игриво подмигнула ему, и Фил потерял дар речи от неожиданности.
Эта женщина модельной внешности обладала какой-то магнетической красотой. От Марши трудно было оторвать взгляд. Она же, как нарочно, начала с ним флиртовать. У нее это получалось так естественно, что Фил не знал, специально ли она ему строит глазки или у нее такая манера общения со всеми мужчинами.
— Вы ведь давно в «Сити компани», Фил? — спросила она, поигрывая вилкой.
— Да, чуть ли не со дня ее основания, — кивнул он и поспешил запить бифштекс, так как чуть не подавился, заметив, как Марша эротично облизнула губы.
— И вам нравится ваша работа?
— Очень, — честно сказал он. — Но вы ведь можете меня понять, не так ли? У вас ведь своя фирма… была.
Ее губы сжались в тонкую полоску, а глаза стали злыми. Фил готов был провалиться сквозь землю: как он мог допустить такую бестактность и ударить по ее больному месту?
