Я обнимал ее за плечи и чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Я часто восстанавливал в памяти это ощущение. Драгоценные минуты, когда можно было обмануть себя, хотя бы на мгновение поверить в то, что она полностью мне принадлежит… Наверное, ты и сама не понимаешь, насколько была жестока, Веста. Я был готов умереть за тебя, а ты…
— Хватит, Наннар. Ты достаточно выпил.
Она попыталась отстраниться, но я до сих пор держал ее.
— Ответь мне на один вопрос, Веста. Ты уже встретила его?
— Кого? — не поняла она.
— Того, кому пока что не сказала «да», но скоро скажешь? Рядом с ним твое сердце начинает биться быстрее, но не от страха? Кто он? Надеюсь, что вампир. Не променяла же ты меня на существо, которое похоже на этого…
Чья-то рука крепко схватила меня за волосы — я невольно разжал руки — и рывком подняла с земли. Во взгляде Винсента не было ни злости, ни угрозы, ни ярости, но я мог поклясться, что несколько секунд назад он пах совсем иначе, почти по-человечески. Теперь напротив меня стоял вампир, пусть и молодой, но способный задать своему противнику хорошую трепку. И не только способный — я был уверен: при случае он ее обязательно задаст, не думая о последствиях. Конечно, со мной такое существо вряд ли справилось бы, но я и предположить не мог, что он настолько силен.
— Эй, повежливее, господин служитель культа Равновесия! — Я оправил одежду и пригладил волосы. — Что это за выходки?
— У меня отличный слух, но еще лучше я чувствую страх своих братьев и сестер. Если не хочешь проделать остаток пути без головы, держись от нее подальше.
— Схватил меня за волосы, а теперь стоишь передо мной, нагло пялишься, не менее нагло угрожаешь — и все равно не боишься. Знаешь, а, пожалуй, ты заслуживаешь уважения, каратель Винсент. Жаль, что такие, как ты, в этом мире надолго не задерживаются.
Веста смотрела на нас, сжавшись в комок. Сейчас она больше всего напоминала напуганное животное, загнанное охотником в западню.
— Это было последнее предупреждение. Надеюсь, ты хорошо меня понял.
Я склонился в шутливом поклоне.
— Не смею дольше задерживать тебя, Великий. Великая. — Я повернулся к Весте и отвесил еще один поклон. — Пожалуй, следует оставить вас наедине. Так уж и быть, подслушивать и подсматривать я не буду.
Всю ночь мы были вынуждены продираться через заросли кустарников, теперь же лес расступался передо мной будто по волшебству — одна поляна следовала за другой, и соединялись они не чащей, а тенистыми закутками. Солнце опускалось к горизонту, я дошел до невидимой границы, того самого луга, где мы с Рафаэлем и вампиршей Андрой не так давно встретили Мао и ее мальчиков, и теперь возвращался назад, но уже другим путем. Нужно было собрать ягод и поесть самому, а также накормить Весту, которой требовалась иная пища. Пищу я учуял некоторое время назад, незадолго до этого услышав шум воды и сделав вывод, что там, на берегу небольшой реки, ее и найду. Пищу сопровождал еще кое-кто, и его — точнее, их — я учуял в первую очередь, но к делу это не относилось.
Вакханки мирно дремали, устроившись между корней большого дерева. Их было двое, но траву на поляне прошлой ночью топтало как минимум шесть пар ног. Куда ушли остальные, я не знал, и мог сказать точно только одно: когда стемнеет, они вернутся. И, так как луна сегодня будет полной, главная жрица с присущим ей холодным достоинством одарит свою свиту ритуальным угощением в виде человеческого сердца.
Обладательница сердца, светловолосая девушка в длинном белом платье — та самая пища, запах которой я недавно уловил — о своей участи не подозревала. Она сидела на берегу ручья и изучала свое отражение в воде, время от времени поправляя венок из нежно-розовых цветов. Стебли были опоясаны тонкой лентой, образовывавшей характерный для изделий вакханок по-особому перекрещивающийся узор. Интересно, что они выдумали, и каким образом уговорили ее пойти с ними? Обычно фантазия жриц Диониса начинает работать только за дверью спальни… не без исключений, конечно же.
— Мадонна. Венок вам к лицу, но не существует такого цветка, который по красоте своей мог бы сравниться свами.
Девушка, как я и ожидал, не вскочила и не издала ни звука — только медленно повернула голову и посмотрела на меня. Глаза ее были прозрачны и пусты, как и у любого человека, отведавшего очередного волшебного отвара вакханок.
— О, — нарушила тишину незнакомка, и на ее губах появилась легкая улыбка. — Вам правда нравится?
— Очень. Но, как мне кажется, вашему… хм… праздничному образу чего-то не достает. Почему бы вам не вплести в волосы фиолетовые цветы? Вы будете неотразимы.
Девушка нахмурилась и снова наклонилась к воде.
— Фиолетовые? О… где же я найду их?.. Я не знаю леса… Я могу заблудиться.
— Я знаю чудесную поляну и отведу вас туда. Мы вернемся еще до захода солнца.
Она с готовностью взяла мою руку, и мы пошли в направлении тропинки, с которой я совсем недавно свернул.
— Могу я узнать ваше имя, мадонна?
— Меня зовут Виолетта. — Улыбка снова вернулась на лицо девушки. — А вас?
— Великий. Какая честь. И какой сюрприз.
Главная жрица пропустила обеих подруг вперед, а потом с величественным видом выступила на поляну, придерживая полы длинного бирюзового платья. Точнее, того, что должно было быть платьем, а являло собой кусок материи, обмотанный вокруг тела и перехваченный тонким поясом-виноградной лозой. Спавшие в корнях вакханки вскочили и во все глаза уставились на меня.
— Мы чем-то прогневали Великого Бога. А если он до сих пор жалует нас, своих преданных жриц, то почему ты забираешь у нас то, что тебе не принадлежит?
Виолетта переводила взгляд с вакханок на меня, а я молчал. Да и что я мог сказать? Отбирать у них жертву было не только нечестно, но и незаконно. Праздники в честь полнолуния официально запретили, но все каратели знали, что последователи и последовательницы культа Диониса четко следуют всем религиозным предписаниям, несмотря на запреты. Да и вреда они никому не причиняли — удалялись на время праздников в леса, и там могли буйствовать сколько угодно. Иногда приглашали других темных существ, и те присоединялись к веселью. Проще говоря, помимо обычных законов существовали и законы негласные. Один из них прямо говорил о том, что в такой ситуации следует уступить.
— Моя охрана была не слишком бдительна, — продолжила главная жрица, поняв, что говорить я не собираюсь, и успокаивающе кивнула тем, к кому обращалась. — Сон приближает нас к Великому Богу так же, как церемонии и молитвы, но во всем нужно знать меру.
