Он запер за нами дверь, а потом сказал:
— Можешь, первая воспользоваться ванной.
Желание съехидничать тут же прошло, стоило лишь мне подумать, что, к счастью, Джеймс не будет сопровождать меня и туда.
Собираясь в эту поездку, я не планировала ночевать в одной комнате с мужчиной, поэтому ничего сексуального не захватила, точно также не взяла ничего, что могло быть привычно для гостя из XVI века. В сумке лежала трикотажная футболка моего прежнего бойфренда. Он ушел, забыв у меня сей предмет одежды, а я первое время надевала ее, чтобы поплакать в подушку, вдыхая аромат, пропитавший футболку. После первой же стирки парфюм выветрился, а вместе с ним прошло и мое чувство. Но спать в этой трикотажной вещице оказалось весьма приятно, и я не стала изменять традиции.
Выскользнув из ванной, я устремилась к кровати. Этот предмет мебели и манил меня, и в тоже время отпугивал.
— Ложись на полу, — попыталась хоть как-то повлиять на ситуацию я.
— Еще чего! — хмыкнул Джеймс.
— Тогда я лягу на пол.
— Как хочешь.
«Вот и джентльмен!»
Я посмотрела на пол — такой жесткий, потом на кровать — такую соблазнительно мягкую и, юркнув под одеяло, прочертила демаркационную линию:
— Это твоя половина кровати, а это моя!
— Как тебе будет угодно, — небрежно заметил Джеймс и зашел в ванную.
Закрыв глаза, я все ждала, когда же он вернется. Все ждала. Ждала...
Вот тихонько открылась дверь. Шаги. Непонятный щелчок — видимо, Джеймс выключил свет. Снова шаги. Шорох одежды. Он раздевался?! Я надеялась, что в нем взыграют приличия, и он ляжет поверх одеяла.
Не взыграли.
Джеймс поворочался немного, устраиваясь поудобнее, и затих. Я осторожно открыла глаза. В комнате было темно: луна не смогла пробиться сквозь плотные портьеры.
Страх медленно забирался ко мне в душу. Как мы узнаем, что пришла Мелинда, если у нас тут темно, словно в…
— Не думаю, что она сегодня придет, — сказал Джеймс.
Я едва не подскочила от удивления!
— Как ты?..
— Нет, мысли я не читаю, но будь на твоем месте, обязательно подумал бы об этом.
— Тогда зачем мы спим в одной комнате?
— На всякий случай.
Джеймс уснул, а я еще долго думала, какой такой всякий случай он имел в виду. И еще одно обстоятельство не давало мне покоя: когда я примеряла платье Мелинды у себя в комнате, кровать была застелена покрывалом, а забирая вещи, я его не увидела.
И кому же понадобилось это покрывало?
6.
Мелинда готовилась произнести брачные клятвы, которые навсегда свяжут ее с лордом Честли, а в следующее мгновение… очутилась в совершенно другом помещении. Обнаженная! Однако вовсе не это обстоятельство ее волновало.
Где она? Почему именно здесь? Где бы это здесь ни находилось. И как вернуться обратно? Ей просто необходимо выйти замуж за Джеймса Брока. Она же с таким трудом организовала эту свадьбу!
Мелинда еще раз оглядела комнату. Если мебель и смотрелась вполне привычно, разве что казалась изрядно постаревшей, то все остальное выглядело очень подозрительно. На столе лежал непонятный футляр черного цвета, но Мелинда не решилась проверить, что внутри, уж очень необычным казался прозрачный глаз на одном из его концов.
Рядом с кроватью лежал раскрытый сундук с вещами, но совсем не такой, каким пользовалась она сама. Да и вещи, на первый взгляд, казались чудаковатыми. Видимо, портниха была не в своем уме, однако ткань оказалась удивительно мягкой и приятной на ощупь.
А еще это странное устройство на потолке. Его предназначение оставалось загадкой, но были другие вопросы, которые следовало решить в первую очередь.
Сорвав покрывало, Мелинда закуталась в него и выглянула из окна: на подъездной аллее стояло совершенно невообразимое чудище. Вопрос «где» стал обретать некую ясность: она в будущем. И пусть очень хотелось знать, как люди здесь живут, но следовало поспешить обратно. Если свадьба сорвется, все будет потеряно!
С трудом вспомнив заклятие перемещения во времени — Мелинда никогда им не пользовалась, но, как и прочие заклинания, выучила еще в юности. Воздев руки вверх, уже хотела огласить заклятие, как вдруг открылась дверь и в комнату вошла незнакомка в странной одежде.
Опустив руки, Мелинда уже хотела приказать незнакомке забыть о ее присутствии, как вдруг та спросила:
— Неужели все получилось? И вы на самом деле Великая черная ведьма?
И пусть произношение было немного странным, Мелинда поняла ее. Склонив голову на бок, поинтересовалась:
— Кто вы?
— Я Фиона. Возглавляю наш орден сейчас.
— А сейчас — это когда?
— 2013 год.
— Двадцать первый век? — ошеломленно пробормотала Мелинда. — Как далеко меня закинуло.
— Не переживайте, моя королева, ремесло с вашей смертью не умерло.
Обращение немного смутило Мелинду, но в большей степени ее волновало другое.
— Я умерла?!
— Да, моя королева.
— Как это произошло?
— Я вам все расскажу, но нам нужно уходить.
— А где мы?
— Это Брок-Хаус. И в нем живет Кевин Брок.
— Наследник Джеймса?
— Мы предполагаем, что это он сам и есть.
— Джеймс здесь? Да, он мог сюда перенестись, — кивнула Мелинда, словно зная некую тайну. — Но не будем задерживаться. Пошли.
— Пройдемте сначала в мою комнату. Я приготовила для вас подходящую одежду.
Вскоре они покинули Брок-Хаус, хотя Мелинде очень уж хотелось встретиться со своим мужем. И тут она поняла, что свадьбы не было, а значит, она не замужем. Столько трудов — и все напрасно! Хорошо, если Джеймс тоже здесь, тогда все еще можно будет исправить.
Она в который раз одернула кроткую юбку. Эта «подходящая» одежда совсем не являлась таковой. В большей степени открывала тело, нежели скрывала его.
Мелинда села в страшного металлического зверя. Было страшно, и все же она, Великая черная ведьма, не должна показывать страх, поэтому терпела. Всякий раз, когда зверь рычал, останавливался, а потом снова начинал бежать, когда появились другие такие же звери — ее сердце сжималось от страха, но с губ не срывалось ни звука.
Мелинда покосилась на Фиону, которая управляла этим диковинным зверем и одновременно с этим непрерывно говорила.
Узнавая все больше о своем прошлом, Мелинда все больше злилась. На Джеймса, отважившегося на предательство. Он же клялся любить и защищать ее! На жалких людишек, посмевших поднять на нее руку. На мироздание, которое создало духовного двойника лишь пять сотен веков спустя после ее смерти.
И если бы не сестра, поддержавшая орден в самом начале, она бы так и осталась в забвении.
