— Я не в гости приехала, бабушка, а вернулась домой. Я нужна тебе, и ни за что не вернусь после сообщения, которое ты оставила, — поправила я, когда мы вошли на кухню.
Моя бабушка была упрямой, но неужели думала, что я не брошу всё и не прибегу обратно, чтобы помочь ей пройти химиотерапию, облучение и восстановление? Я была совсем другим человеком, когда уезжала, но не такой же ужасной? Оглядывая кухню, я улыбнулась приятным воспоминаниям, которые были у нас до отъезда. Аромат шалфея и бергамота наполнил ноздри, когда чувство возвращения домой согрело чувства. Мягкий свет люстры из белого дуба наполнял комнату. В дальнем конце кухни были французские двери, которые открывались в раскинувшийся на заднем дворе сад, наполненный чудесными цветами, которые цвели с весны до ранней осени.
Подойдя к старой кухонной плите, бабушка поставила чайник на конфорку и включила, прежде чем подойти к буфету и достать две чайные чашки. Её серебристые волосы были накручены на бигуди, отчего я усмехнулась. Для женщины чуть за шестьдесят бабушка выглядела ни на день не старше сорока пяти. Она рано родила детей и потеряла любовь всей жизни, не дожив до тридцати пяти. По правде говоря, из-за этого она должна была состариться, но не затронуло внешность. В глубине души я знала, что она ещё скучает по Финну Фланнагану, её единственной любви с детства.
— Ты вернулась домой? — спросила она, не отрываясь от подноса, на который расставляла вещи. — Я думала, тебе нужно закончить ещё пару курсов?
— Да, но это просто дополнение к степеням, которые у меня уже есть. Знаешь, в наши дни женщине не нужен мужчина, чтобы быть счастливой. Мы эволюционировали, и здесь много мужчин. — Конечно, большинство надо мной издевались, но в городе всегда много мужчин. Или было, когда я его покинула. — И я не успокоюсь, пока не найду их, — пробормотала я.
— Найдёшь что, Мойра? — спросила бабушка, и беспокойство, бурлящее в нежных голубых глубинах, заставило мой желудок сжаться от сожаления. Я не хотела разочаровывать единственного человека, который никогда меня не подводил.
— Бабочек. Тот момент, когда мир перестанет существовать, когда мы впервые встретимся взглядами. Неспособность дышать без него. Я встречала много мужчин, путешествуя по Соединённому Королевству, но ты сказала подождать, прежде чем остепениться. Я хочу этого с кем-нибудь, но ещё хочу, чтобы тот, с кем я буду жить, тоже испытывал эти чувства. Кроме того, у меня будет время позже. В сообщении ты сказала, что если я не вернусь домой, не успею ещё раз тебя увидеть
Я не знала, как относиться к тому, что получилось это с незнакомцем на тёмном шоссе. Роуэн остановил вращение мира, даже наступила тишина. Затем заставил что-то внутри меня ожить в ненасытном желании глотнуть глубже из бездонного колодца греха, который предложил. Никогда раньше я не чувствовала связи. И теперь задумалась о том, как справиться со своими чувствами и реакцией на него. Я одновременно ненавидела и жаждала, что приводило меня в замешательство.
— Не каждому достаётся любовь, которую он ищет.
— А ты не сказала мне, что больна
Она нахмурилась в замешательстве, подняла чайник хрупкими руками, чтобы наполнить чашки, и до моего носа донёсся знакомый аромат сладкого цветка клитории в сочетании с землистым оттенком ромашки.
— Я не звонила и не оставляла сообщения, что заболела, Гримойра. Я бы никогда не заставила тебя так волноваться. — Она поставила чайник на стол, прежде чем продолжить. — Кроме того, я не больна. Я чувствую себя совершенно нормально.
Меня охватило замешательство, а желудок скрутило.
— Нет, ты позвонила и оставила сообщение, что у тебя рак. Послушай, я не расстроена из-за возвращения домой, но знаю, что это была ты, бабушка. Ты сказали, что тебе диагностировали агрессивную стадию рака, и осталось мало времени. Ты сказала, что если я хочу увидеть тебя снова, должна вернуться домой до конца лета. Я знаю твой голос. — Паника захлестнула меня, заставив подняться на ноги, и бабушка встала вместе со мной.
— Куда идёшь? — спросила она.
— За телефоном, чтобы дать тебе послушать сообщение. Рак мозга? Может, ты забыла, что звонила мне?
— Гримойра Дарлинг Бишоп, я бы никогда не сказала тебе, что умираю по долбанному телефону, не говоря уже о сообщении. — В её тоне чувствовалась защита. — Может, тебе это приснилось, а ты подумала, что это явь?
У меня всегда были яркие сны, но я никак не могла изменить свою жизнь, потому что не могла отличить сон от реальности. Прежде чем я успела настоять на том, что не ошибалась, она сжала мои руки своими прохладными руками и улыбнулась.
— Нет. — Покачав головой, я почувствовала, как желудок падает на деревянный пол у моих ног. — Нет, это был не сон! В то утро, ещё даже не встав с постели, я позвонила и уволилась с обеих работ.
— Видишь? Не совсем исключено, что тебе это приснилось. Я уверена, что у многих такое бывает. — Она выдавила из себя улыбку, потому что, скорее всего, я идиотка. Я полюбила её немного больше за то, что она не обвинила меня в этом.
— Я не принимаю поспешных решений без конкретных доказательств, — возразила я, даже когда она выгнула бровь.
— Ты проехала через всю страну, не позвонив сначала. — У неё была веская точка зрения, но я прокрутила сообщение несколько раз
Закатив глаза, я ответила:
— Помимо этого, конечно.
— Конечно. Теперь ты здесь, и как это произошло, вопрос спорный. Давай выпьем чаю. Я больше всего скучала по нашим ночным ритуалам. Разберёмся с сообщением завтра. Несколько девушек придут к нам около полудня, чтобы обсудить книгу, которую мы читали. Тебе стоит присоединиться. Они были бы рады тебя видеть.
— Кстати, о завтрашнем дне, — пробормотала я, возвращаясь на место. — Роуэн Тейвел сказал, что будет здесь к чаю завтра около полудня. Он хотел бы, чтобы ты испекла булочки.
В момент, когда слова сорвались с губ, краска отхлынула от лица бабушки. Прищурившись, я смотрела на её руку, наблюдая, как дрожит изящная чашка, прежде чем бабушка поставила её на блюдце. Резкий звон фарфора пронзил уши. Взглянув на шок, мелькнувший в её глазах, я поджала губы и нахмурилась.
— В полдень? — спросила она, когда к ней вернулось самообладание. Её губы оставались сжатыми в линию, именно по этому жесту я всегда знала, что её что-то беспокоит. Это единственный способ определить, грустит ли она или испытывает вообще какие-либо эмоции. Бабушка крепкий орешек. Узнав её по-настоящему, не можешь не полюбить эту эксцентричную женщину, кроющуюся под жёстким внешним слоем. — Что ещё он тебе сказал?
— Немного, — солгала я.
Я ни за что на свете не расскажу о том, что он сделал со мной в машине! Весь сегодняшний разговор с Роуэном был запечатан в хранилище. Я изучу его и то, что Роуэн заставил меня чувствовать, позже, когда смогу остаться наедине со своими мыслями. Бабушка с прищуром наблюдала за мной, будто собиралась разоблачить мой блеф.
— Прекрасно, Мойра. Пока храни свои секреты, но только если честно ответишь на следующий вопрос. — Сам факт того, её знания, что я утаиваю информацию, раздражал. Она постоянно так делала, будто у неё был какой-то способ распознать правду по тону голоса или что-то в этом роде.
— Тогда спрашивай, я обещаю сказать правду, бабушка.
— Ты согласилась что-нибудь с ним сделать? — Я покачала головой, что, казалось, успокоило её. — Ты ведь не пригласила его на чай? — Напряжение в её голосе было тревожным, будто она боялась Роуэна. Парень, безусловно, силён. Но за всю жизнь я никогда не видела, чтобы бабушка чего-то боялась, даже медведей.
— Насколько я помню, нет, — призналась я, пытаясь вспомнить, приняла ли я его странную просьбу о чае с булочками. Тот факт, что он на самом деле заявил о чае, вызвал в голове образы книги «Гордость и предубеждение». Трудно вспомнить, что я сказала в ответ на чушь, которую несло моё воображение из-за его выбора слов.
На это она прищурилась, со стуком поставила чашку и резко ответила.
