Ник стиснул руки в карманах, он всегда так делал, когда у него было плохое настроение.
– Послушай, я не хочу злоупотреблять твоей добротой. Ты и так достаточно мне помогла.
Рэйчел подумала, что Нику сейчас очень тяжело. После смерти брата и его жены ему пришлось заменить родителей этой осиротевшей маленькой девочке. Он сделал многое для ребенка, а теперь ему придется всю неделю сидеть с ним дома, вместо того чтобы приступить к новой работе. Это уже слишком! – думала Рэйчел.
Ник не хотел соглашаться на ее помощь. Она чувствовала это по его лицу. Может быть, его тоже волновало, что придется проводить много времени с ней наедине?
– Ты была очень добра и помогла сколько смогла, – подтвердил ее предположения Ник.
– Я не предлагаю помощь тебе. Я предлагаю помощь Дженни. – Рэйчел твердо посмотрела ему в глаза. – Доктор сказал, что я должна поступить так ради девочки. Ты отказываешься выполнять указания доктора, не хочешь принять мою помощь только потому, что слишком гордый и упрямый. – Она видела, что он борется с собой. – Я люблю маленьких детей. Разреши мне помочь Дженни. Ник медленно кивнул.
– Спасибо тебе, Рэйчел, – сказал он мягко.
В комнате для гостей Рэйчел распаковывала чемодан. Она медленно доставала вещи, не решаясь спуститься в гостиную. Ее нервировало, когда она оставалась с Ником в комнате, где не было Дженни. Сейчас девочка спала, значит, они будут вдвоем. Это неизбежно, потому что теперь она живет в его доме. Но она сама выразила желание переехать к нему и ухаживать за Дженни.
Неожиданно раздался стук в дверь. Рэйчел положила сложенные джинсы в пустой ящик комода и открыла дверь. Перед ней стоял Ник, весело улыбаясь.
– Я приготовил ланч. Пойдем поедим. Рэйчел хотела отказаться, но передумала. Утром она так спешила, что не успела позавтракать, и сейчас уже проголодалась. И кроме того, не может же она целую неделю, которую будет жить здесь, прятаться от него в этой комнате. Надо как-то приспосабливаться. Улыбаясь, она прикрепила к своему карману портативный приемник «Дитя-мать», микрофон которого лежал у кроватки Дженни.
– Прекрасно. Я просто умираю от голода. Рэйчел спустилась за ним по лестнице. На столе был накрыт ланч на двоих.
– Извольте кушать! Повар приготовил только сандвичи и картофельные чипсы, – громко объявил Ник.
– Я уверена, что этот повар мог бы добавить к своему меню горошек со сливками и морковное пюре.
– Будет исполнено, шеф! Я уже работаю над созданием особого блюда для весьма придирчивого патрона. – Широко улыбаясь. Ник отодвинул стул для Рэйчел. Ей нравились его безупречные манеры. Было приятно ощущать себя женщиной, за которой так красиво ухаживает мужчина. Рядом с Ником она чувствовала себя сексуальной и привлекательной.
– Индейка! Мои любимые сандвичи.
– Я помню, поэтому добавил майонез и горчицу – словом, так, как ты любишь.
Рэйчел взволновало, что он помнит такие мелочи.
– Интересно, почему доктор Джексон сказал, что ты напоминаешь Дженни ее отца? Вы с братом были похожи?
– Да, пожалуй, хотя между нами было много и различий.
– Что ты имеешь в виду?
– Бен был спокойным исполнителем, а я своенравным бунтовщиком.
– Против кого же ты бунтовал?
– Больше всего против отца.
– Почему? Он был строгим?
– Строгий – это мягко сказано. – Лицо Ника приняло удрученное выражение. – Отец был властным, деспотичным человеком. Я не хочу об этом говорить.
– А я хочу. – Рэйчел отпила чаю со льдом. – Ты никогда не рассказывал мне о своем детстве.
– Нечего рассказывать.
– Как это?
– Бен и я с детства работали на ферме, отец не позволял нам даже думать о каком-либо другом пути в жизни.
– Почему? – Рэйчел удивленно подняла брови.
Ник пожал плечами, его лицо стало суровым.
– Думаю, он не хотел, чтобы мы уезжали с фермы.
– Но почему?
– Отец во что бы то ни стало хотел оставить нам ферму. А я с раннего детства не желал становиться фермером. Он и слышать об этом не мог. Поскольку я старший сын, значит, должен управлять фермой. Когда я был подростком, он даже силой заставлял меня оставаться дома.
– А как?
– Запрещал мне любые развлечения: не разрешил играть в школьной футбольной команде, участвовать в дискуссиях. Он говорил, что у меня слишком много работы. – Ник с тоской посмотрел в сторону ухоженного сада и глубоко вздохнул. Рэйчел было интересно, продолжит ли он свой рассказ. – Когда я учился в старших классах, то выиграл бесплатную поездку в Вашингтон, – заговорил он наконец. – Я должен был представлять нашу школу на конкурсе по математике, но отец не разрешил мне поехать. Он сказал, что не надо иметь особых знаний по математике, чтобы управлять фермой.
– О Ник, – сочувственно вздохнула Рэйчел.
– Мама старалась переубедить его, но он оставался непреклонен.
Рэйчел хотелось подбодрить его.
– Твоя мама была добрым человеком.
– Да, пока не начала прикладываться к бутылке. Выйдя замуж за отца, она не стала художницей и очень сожалела об этом всю жизнь.
– Твои родители хорошо жили друг с другом?
– Нет, плохо. Отец сделал ее несчастной, а она делала все возможное, чтобы сохранить семью. – Ник слегка улыбнулся. – Как-то я спросил маму, почему она не ушла. Она сказала, что дала священный брачный обет и не имеет права его нарушать.
Вот почему Ник так относится к браку и семейной жизни, подумала Рэйчел.
– Мама не хотела, чтобы я, как и она, провел всю жизнь на ферме. Она советовала мне осуществить свои мечты и одобряла мое решение поступить в колледж. Когда я сообщил отцу о колледже, он так разозлился, что, казалось, ударит меня. И тогда он сказал: если ты уедешь, то не возвращайся никогда. – Рэйчел прикрыла его руку своей. Их пальцы переплелись. – Он выставил меня, не дав даже собрать вещи. Я провел ночь в канаве рядом с домом.
– Как ужасно!
– Но это еще не самое ужасное. Он запретил маме и брату общаться со мной, заявив, что в противном случае также выгонит их из дома. – Рэйчел не могла вымолвить ни слова. – Да, вот так. – Ник тяжело вздохнул. – Мама умерла через год. Она скрывала от отца, что писала мне, а я звонил ей в то время, когда отец работал в поле, но больше я никогда не видел ее.
– А что случилось с твоим братом?
– Бен остался на ферме. – Ник сжал руку Рэйчел. – Мы часто мечтали с ним о морских путешествиях или о восхождении на Гималаи… Но ему никогда не удалось побывать где-либо и заниматься чем-либо другим, кроме работы на ферме. – Он отвел глаза и нервно стиснул зубы. – Если бы я остался, то, может, у Бена была бы другая жизнь.
– Но у него была своя жизнь, – мягко сказала Рэйчел. – Он был женат, и у него была Дженни.
– Да, но он не осуществил свои мечты.
– А может быть, его мечты изменились. Рэйчел почувствовала, что Ник не верит в это. Да, теперь понятно, печально подумала она. Ник считает, что брак – это нечто похожее на пожизненное тюремное заключение.
Внезапно в его лице появилась решимость.
– Но я сделаю жизнь Дженни счастливой и предоставлю ей возможность стать тем, кем она захочет.
– Уверена, так и будет. – Рэйчел улыбнулась с одобрением.
– Да, точно. Но сейчас наши отношения далеки от идеальных.
Рэйчел захотелось подбодрить его.
– Ты просто потрясающий! Ты сердечный, нежный и заботливый человек с большим чувством юмора. Только ты умеешь играючи составлять все эти головоломные отчеты. – Она крепко стиснула ему руку и улыбнулась. – Дженни просто счастливая, что у нее есть ты. У тебя дар наслаждаться жизнью, и твое жизнелюбие захватывает и других.
Ник посмотрел на нее взглядом человека, которого не удалось убедить.
– Похоже на клоуна, а не на воспитателя ребенка.
– Совсем не так, – мягко сказала Рэйчел. – Я хотела сказать, что ты научишь Дженни любви к жизни.
Ник дотронулся до ее щеки и улыбнулся.
– Ты всегда стараешься помочь мне почувствовать себя счастливым.
Глядя на Рэйчел, Ник был просто восхищен ею. Бархатная кожа, соблазнительные, слегка приоткрытые губы, он даже помнил вкус этих губ.
