class="p1">Рукав его пиджака случайно задевает мою руку — тело тут же откликается на этот мимолетный контакт нервной дрожью, вынуждая меня инстинктивно отступить. Да что же это со мной творится?
— Садись, — небрежным жестом Максим указывает на небольшой диван у стены. — Чай? Кофе?
— Нет, спасибо.
По возможности, мне хочется свести прибывание в этом кабинете наедине с этим человеком к минимуму, поэтому я отказываюсь от напитков, рассчитывая сразу перейти к делу.
Он приподнимает бровь, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Я все же рекомендую тебе выпить кофе, — говорит он мягко. — Глядя на тебя, можно подумать, что ты не спала.
Все это время я отчаянно пытаюсь сохранить невозмутимость, но после его слов заливаюсь краской. О, Господи, почему только я примчалась сюда, не спрятав следы бессонной ночи?
— Присаживайся, — вновь говорит он.
— Я лучше постою.
Он равнодушно пожимает плечами. Сложив руки на груди, подходит к массивному столу и небрежно опирается на его край.
— Итак, о чем ты хотела поговорить?
Его голос звучит ровно и спокойно. В отличие от меня он расслаблен и явно не нервничает. Господи, а если он все-таки не в курсе того, о чем договорились отцы?
— Я хотела поговорить о сделке между твоим отцом и моим.
— Продолжай, — просит он, когда я смущенно замолкаю.
— Я не уверена, что ты знаешь об условии, которое поставил отец, — говорю я, ощущая как пылают щеки.
— Ты имеешь ввиду брак?
Значит, он в курсе. Судорожно киваю.
— Я думаю, нам не стоит обращать внимание на это. Это же…
— Боюсь, это невозможно, — голос, бесцеремонно прерывающий мое бормотание, похож на бархат, но в глазах Андреева переливается сталь. — Это неотъемлемая часть сделки.
Подавив приступ отчаяния, делаю еще одну попытку спасти ситуацию.
— Ты можешь сказать, что не хочешь жениться, — помимо моей воли в голосе звучат просительные ноты.
В ожидании его ответа, сердце в груди колотится как сумасшедшее.
— Я дал слово отцу.
Я кривлю лицо.
— Вряд ли это будет впервые, когда ты его нарушишь.
— Для той, кто меня совсем не знает, ты делаешь поразительные заключения, — его голос опасно тих, и мне с трудом удается подавить дрожь. — Если тебе не по душе идея замужества, ты можешь отказаться. Но тогда сделка не состоится.
От напряжения у меня стучит в висках. Больше всего мне хочется повернуться и уйти из этого кабинета, но перед глазами встает образ мамы, которая сейчас как никогда нуждается в моей помощи.
— Я не могу, — в моих словах звучат нотки отчаяния.
— Значит, деньги для тебя важнее собственной свободы? — спрашивает он, неверно толкуя мои слова.
В его тоне сквозит неприкрытый цинизм, и моя кожа на руках вдруг покрывается мурашками — может быть от кондиционера, а может быть от того, как холодно он на меня смотрит.
— Приходить сюда было ошибкой, — я встаю со стула.
— Напротив, я рад, что ты зашла.
Он берет со стола бумажку и что-то пишет на ней размашистым почерком. Потом подает мне.
— Время и место. Думаю, без пышной свадьбы мы обойдемся. Или ты хочешь белое платье и пятьсот гостей?
Я пробегаюсь глазами по листку, на котором стоит дата и адрес ЗАГСа.
— Через неделю? — задыхаюсь от возмущения.
Он пожимает плечами.
— Не вижу смысла откладывать. Мне нужно уехать на месяц или два.
— Ты женишься на мне и уедешь?
— А ты бы предпочла, чтобы я остался и согревал тебя холодными ночами? — тянет он насмешливо.
На минуту я представляю его рядом с собой в постели. Внутренности опаляет горячее пламя, к щекам приливает кровь.
— Спать с тобой я никогда не буду, даже если на бумаге стану твоей женой, — отрезаю я.
— Ты понятия не имеешь, от чего отказываешься, — его откровенно забавляет этот разговор. — Рискну предположить, что скоро ты сама будешь просить меня заняться с тобой любовью.
— Ты мне абсолютно неинтересен! — от возмущения я задыхаюсь. — Этот брак — лишь жалкая пародия на отношения.
— Это бизнес, Влада, — говорит от жестко. — Относись к нему так и сразу станет легче.
Я качаю головой. Он всерьез думает, что я могу? Этот чужой человек, который вскоре должен стать моим мужем, живет в совершенно другом мире — том, где правят деньги и власть. Я никогда не пойму его, так же как и он не поймет меня.
— Неужели у тебя такой недостаток в поклонницах, что тебе приходится жениться на девушке, которая тебя не хочет? — спрашиваю я, надеясь побольнее уколоть его.
Его ответная циничная усмешка приводит меня в бешенство.
— Могу тебя заверить, этого недостатка у меня нет. Но всему есть своя цена. Без твоего участия сделка не состоится — это цена. Ты можешь заплатить ее или нет.
Кровь ударяет мне в голову, и на мгновение мне кажется, что комната качается из стороны в сторону.
Внезапно мне хочется присесть, но я чувствую, что Андреев расценит это как проявление слабости, а я не хочу доставлять ему такого удовольствия.
— Так что, Влада? — он смотрит на меня тяжело и пытливо. — Брак со мной или кредиторы отца?
— Ты мне противен, — ледяным тоном отвечаю я, ощущая, как меня охватывает чувство полнейшей беспомощности.
Что-то первобытное мелькает в его глазах, но тут же скрывается за маской невозмутимости. Он улыбается одним уголком губ, словно отдавая должное моей смелости. Или глупости.
— Не я придумал это условие, — напоминает он. — Но, взвесив все, я с ним согласился. Ты можешь сделать то же самое. Это не мелодрама, и ты не бесправная героиня — никто не заставляет тебя, Влада. Уж точно не я. Ты взрослый человек и, как мне кажется, в состоянии принимать решения. Что касается всего остального, повторяю, ты меня не знаешь.
— Того, что я знаю, достаточно, чтобы сделать выводы. Если ты думаешь, что я с радостью выйду за тебя замуж — ты глубоко ошибаешься.
— Мне не нужна твоя радость. Достаточно твоего согласия и подчинения.
— Подчинения? — взрываюсь я. Его слова, то, как он их подбирает, молниеносно подогревают во мне злость и вызывают внутренний протест. — Я не собираюсь тебе подчинятся.
— Какое у тебя живое воображение, — он вновь смеется надо мной. — Не воспринимай эту фразу так буквально. Пойми, в отношениях есть два типа людей: те кто управляют, и те кто подчиняются — в этом нет ничего нового, это старо как мир. Так вот, ты не управляешь, Влада.
— Но и подчинятся тебе я не буду! — возражаю я предательски севшим голосом, собирая крупицы достоинства.
— Поживем увидим, — тянет он задумчиво.
