могу избавиться от ощущения обиды.
“Может, ты заслуживаешь большего?” — раздается в ушах голос Ярослава.
Чего — большего? Да хотя бы нормального человеческого отношения. А не этих вечных упреков. Вечно я во всем виновата!
Я вот вообще не удивлюсь, если он однажды наорет на меня за то, что на улице идет дождь.
* * *
Подхожу к ателье. С черного хода. Я специально пошла другой дорогой, чтобы точно не встретить Ярослава. Не могу его сейчас видеть! И так его голос со вчерашнего дня звучит голове…
Но, черт… Он здесь! Сидит на лавочке, вертит в руках телефон.
— Привет, Анюта, — встает мне навстречу. — Ты чего такая злая?
Я злая? Ну да, злая. Прям душит меня злость. Сама не знаю, на кого. То ли на мужа, то ли на саму себя. А, может, и на Ярослава.
Какого черта он меня поджидает?
— Оставь меня в покое! — срывается с моих губ.
— Вижу, ты все же задумалась над моими вопросами… Я рад.
Ничего я не задумалась. Не о чем мне задумываться. У меня все хорошо.
— Да пошел ты!
Чего он лезет ко мне? Что ему нужно? Прямо как будто под кожу заползает своими вопросами. Бесит!
— А не уточнишь, куда мне пойти?
— В жопу! — вырывается у меня.
И я испуганно прикрываю рот ладошкой.
Боже, как я себя веду? Как последняя хамка и грубиянка. Хорошо, хоть дети не слышат. Я никогда… Это вообще на меня не похоже!
Смотрю на Ярослава. Он не выглядит обиженным. Его как будто забавляет моя грубость.
Этот мужчина… он вызывает во мне какие-то странные эмоции. Бурные и агрессивные. Меня просто в жар бросает от злости, когда он рядом.
Я захожу в ателье. Он за мной. Мы оказываемся вдвоем в тесном предбаннике. Я уже почти открываю вторую дверь. Но его рука ложится на мою. Он не дает мне нажать на ручку.
Вместо этого он разворачивает меня лицом к себе. Я чувствую тепло его тела и слышу его прерывистое дыхание. Что ему нужно? Он точно псих!
Он берет меня за подбородок. Я невольно запрокидываю голову. Его лицо так близко…
Ярослав
Я наклоняюсь к ее уху, и, не удержавшись, делаю глубокий сладкий вдох. Запах ее волос бьет в голову. Так хочется… Но ни хрена. Держу себя за яйца. Ежовыми рукавицами.
Не время.
Она замирает передо мной, как кролик перед удавом. Но я вижу, что у этого пугливого кролика потихоньку начинают прорезаться зубки. Как она меня послала! С каким чувством! Я прям кайфанул.
А сейчас я говорю ей на ухо:
— Анюта, запомни, я рядом.
Произношу это медленно и веско, чтобы она все осознала.
— Я заметила!
Она шарахается назад, упирается поясницей в дверную ручку. Дальше отступать ей некуда. И она снова смотрит на меня взглядом зубастого кролика…
Я провожу рукой по ее груди. Ну, это она так думает. На самом деле, я просто засовываю визитку в карман ее рубашки. И, конечно, чувствую упругое полушарие…
Можно было и в руки визитку отдать, кстати.
— Если что — сразу звони. В любое время. Слышишь?
— Псих! — снова бормочет она.
Изворачивается, открывает дверь, и сбегает.
Ну что ж, беги. От меня ты, конечно, можешь убежать. А вот от себя и своих мыслей… вряд ли.
Сейчас привычный мир Анюты висит на волоске. Она об этом не знает. Но, вероятно, догадывается. Чувствует. Поэтому так злится на меня. И так забавно ругается…
Да, родная, придется снять привычные розовые очки. Пока они не разбились и не поранили тебя.
И мне капец как не хочется быть тем, кто их разобьет! Я не хочу ассоциироваться с болью и всем этим дерьмом.
А ей будет больно. Я хорошо представляю, что она будет чувствовать, когда обрушится ее мир. Сам через такое проходил. Но я мужик. Грубое малочувствительное существо с толстой шкурой.
А она… нежный страусенок, который боится вытащить голову из ж… Она явно не готова к осознанию того, что муж давно и цинично ее предает.
А кто готов? И толстокожие носороги слетают с катушек в подобных ситуациях. Нет, легко не будет… Но я буду рядом. Просто потому, что хочу и могу.
* * *
“Я его ненавижу”, — пишет мне Алиса.
“Вполне нормальная реакция”, — отвечаю я.
“А ее ненавижу еще больше”.
“Я бы на твоем месте чувствовал то же самое”.
Пусть позлится. Пусть выпустит пар. Хотя бы со мной.
“Я купила крысиный яд”, — продолжает девчонка.
А вот это уже капец.
“Кого собираешься травить?”
“Ее, конечно”.
“Не советую”.
“А я вашего совета не спрашиваю!”
“Окей. Ты какие шоколадки любишь?”
“Что? При чем тут шоколадки?”.
“Буду носить тебе в тюрьму передачки”.
Она молчит. Потом отправляет ржущий смайлик. Оценила шутку.
“Все равно пока что не получится, — продолжает Алиса через какое-то время. — Он уехал типа в командировку. На две недели. Она, по-любому, с ним. Ненавижу!“
Уф. В ближайшее время смертоубийства не будет. А за две недели многое может измениться…
* * *
Мужа я пробил по номерам машины. Узнал его имя, фамилию и отчество. Место работы, должность и кредитоспособность тоже выяснил.
Я не стал задавать все эти вопросы Алисе, хотя знаю, что она бы ответила. Нехорошо это. Надо по возможности держать ее в стороне от моих, пока неопределенных, планов. Он отец. И, каким бы гадом ни был, остается отцом.
И нет, я не для него стараюсь! Для нее. Ребенку очень плохо, когда он считает родителя подонком.
Я знаю эту фирму по поставке медоборудования. И даже с знаком с их главным юристом, он мой сокурсник с параллельного потока.
Раздобыть его телефон — дело техники. Договориться о встрече вечером в крутом ресторане, с предложением поужинать за мой счет — тоже несложно.
Мы встречаемся. Я говорю, что меня интересует некто Николай Селиверстов.
— Ты как, нормально с ним общаешься?
— Вообще не общаюсь. Мутный он. А чего тебе от него надо?
— Слушай… Давай я не буду ничего объяснять. Просто надо.
— Понял. Бывает. Но чем тебе помочь — не знаю.
— Буду благодарен за любую инфу.
— Ну… мы с ним недавно вместе обедали после конференции. Случайно так вышло. Знаешь, о чем он меня спрашивал?
— Ну?
— Интересовался, разбираюсь ли я в семейном праве. Его, мол, интересует вопрос раздела совместно нажитого имущества при разводе. А именно — квартиры. Не для себя, для одного друга.
Знаю я этого
